старых потолки…»
в квартирах старых потолки
имеют трубы: в них долги
как в чёртов понедельник суки
(над нами не дыра, а крест)
текут (но крест дыры не съест)…
ногами скоро станут руки,
я рот открою – и комар
вселенную откроет… март
сумеет, не в ущерб здоровью,
питаться недопитой кровью
«гамлет, пей: здесь яда нет…»
гамлет, пей: здесь яда нет,
да и шпаги из картона.
пьёт гораций, пьёт лаэрт –
он не брал твоей короны.
выпьешь – всё забудешь вдруг
и уснёшь… к огню приколот,
не кричит в аду петух –
чем он хуже богомола?
«никого не жалеет сестра…»
Н.
никого не жалеет сестра
бармалея, ведь сабля остра,
и заряжен мушкет, и дубинка
вся гвоздями утыкана. свинка
злобной тётки соседей кусает,
послан к ним на участок жучиный
полк… сестра бармалея с усами,
и одета она как мужчина
«многогранен мир и многолики…»
многогранен мир и многолики
божества но он им не хозяин
из левкоя мальвы базилика
тень его абсурдом осиянен
он невольник молодого плача
(голос выбрать сам себе не волен!)
а живёт он так а не иначе
потому что не приучен к боли
«кто и водой и солнцем трачен…»
…благодарен за всё; за куриный хрящик…
кто и водой и солнцем трачен
тот будет телом с головою
собачьей награждён… от воя
неистового из невзрачной
души проклюнется другая
и будет хороша (как хрящик
куриный для тебя исайя)
хоть и покажется ледащей
«здесь и весна красна непостоянством…»
Мосты в это утро…
здесь и весна красна непостоянством
тепла. тщедушны дети. старики –
как сморщенные листья. пиджаки
с наградами – не гордости, а чванства
предметы. у поруганной реки
уже полвека не зимуют раки.
здесь машут кулаками после драки
и лечат сумасшествие чужой
тоскою. ведьмы, колдуны и маги
подписывают важные бумаги,
произнося ужасное «ужо».
ютятся здесь сугробники в сугробах,
а дворники глядят за ними в оба
поскольку понимают: их уход –
уход слона – всего-то хвост да хобот,
но многие с пелёнок и до гроба
не видели его… который год
в конце письма никто не ставит Vale!
здесь пасюки живут в любом подвале,
но кошки обленились: быть беде!
сын плотника остался б здесь едва ли –
его бы лицемеры доконали:
здесь босиком не ходят по воде,
и темнота нерастворима в шуме…
я здесь родился, жил