На отдельном континенте есть цивилизации разумных насекомых, тоже три расы: богомолы, тараканы, муравьи. Есть подводная цивилизация, изначальные светлые ихтиандры и отпочковавшиеся от них тёмные ихтихондры. Так что есть, где развернуться. Ну что, будем делать попаданца?
– Там живёт Лилит.
– Сделаем светлого попаданца, от тьмы не убудет.
– Нет, это не баланс. Давай сделаем так: пусть это будет душа самого обычного заурядного человека, но с ярко выраженными чертами адепта порядка, и пусть он попадёт в тело адепта хаоса.
– Хм-м-м, Свет, матрёшка получается: запихнуть порядок в хаос. Но я думаю, местные нам за это ещё спасибо скажут. Им вторжение богов перемен сейчас ни к чему, мир просто не готов к таким потрясениям.
Тёма взял Свету за руку, подпитываясь её силой и взамен отдавая свою. В итоге им удалось получить практически бесконечное могущество, позволяющее создавать звёзды, планеты, материю, энергию и бесконечное пространство.
– Начинаем поиск души, – хором проговорили свет и тьма.
***
Пётр Данилович Чернов поднялся со своей постели и тяжело задышал. С каждым днём подниматься ему удавалось всё с большим трудом. Старость не радость. Но, пока у него есть силы, он упорно отказывался получать помощь от родственников. «За еду спасибо, но штаны натянуть я смогу сам», – говорил он, отмахиваясь от сыновей, дочерей и даже внуков.
В их искренности он не сомневался, он честно разделил всё по частям и заранее позаботился о завещании, проследив, чтобы все родственники ознакомились с этим. И предупредил, что что бы они ему ни говорили, он не передумает. Они и не говорили: все молча смирились с решением основателя рода и только хотели помочь.
– Пускай лучше себе помогут, – сказал Пётр, выглядывая в окно своей московской хрущёвки.
За окном шли митинги. Народ требовал перемен, требовал демократии, джинсы, жвачки, кружевные трусики и ещё одна только коммунистическая партия знает что. Пожилому мужчине было больно смотреть на всё происходящее и страшно. Очень страшно, но не за себя, а за своих потомков. Как они будут дальше жить? Он-то своё уже пожил и многое повидал: родился ещё при царской власти, пережил гражданскую войну, поучаствовал в Великой Отечественной, дойдя израненным, но живым аж до самого Берлина. Хмельной, он стоял возле рейхстага, плача сразу по двум причинам. Оттого, что война закончилась, и оплакивая своих падших друзей, которых забрала бессердечная сука – война.
Во время Великой Отечественной он служил моряком на военном транспорте, но в сорок четвёртом всё так перемешалось, что он оказался в пехоте. Армии нужны были резервы для осуществления последнего победного рывка, и она стягивала их отовсюду. Хмельная весна сорок пятого года, люди были пьяны от одного только воздуха. Все праздновали победу. На волне эйфории он тогда познакомился со своей женой, работающей санитаркой в полевом госпитале. По правде говоря, тогда он ещё не знал, что нескладная санитарка будет его будущей женой. Просто два молодых человека поделились