под довольно посредственный браслет. И наконец, в виде гвоздя программы мой костюм увенчал грандиозный рогатый шлем с кожаным ремешком, застёгивающимся под подбородком.
Где-то посередине процедуры облачения в комнату вошёл мой старый друг Хуго. Кивнув мне как ни в чём не бывало, он встал неподалёку и принялся с любопытством на меня глазеть.
– Что вы на меня так таращитесь, Край?! – потерпев пару минут, не выдержал я. – Вы что, цверга никогда не видели?
– Ну как же, видел, конечно! – не растерялся профессор. – Видите ли, Ринальдо, меня, без всякого сомнения, до глубины души впечатлила ваша новая внешность, но я так на вас смотрел не поэтому. Было просто любопытно, на каком языке вы ко мне обратитесь. И как видите, не зря. Мы же с вами сейчас болтаем на цвергском.
– И действительно! На цвергском! – немного удивился я. – И должен сообщить вам, Хуго, что ваш тевтонский акцент несколько забавно звучит на этом языке.
– Никогда не считал нужным от него избавиться. Моя вторая жена, Шу Линь, считает мой выговор довольно очаровательным, – улыбнулся Край. – А сейчас давайте приступим к делу. Мне поручили посвятить вас в детали биографии вашего персонажа.
Аналитики решили, что мне лучше оставаться молодым и безродным, наподобие моего нового раба, Фри. По легенде мне было сто двадцать лет и я странствовал в поисках нового дома и семьи.
Кроме этого, сам Крайзман, ссылаясь на цвергский эпос, настоятельно советовал освободить пленника из рабства и связать его более сильными узами братства. По словам профессора, в гномьих сказаниях довольно часто фигурировала измена раба хозяину, но предательство брата, по его мнению, было немыслимо. Аналитики были с ним полностью согласны и даже считали, что благодаря братскому союзу шансы на успех операции увеличатся на четверть процента. Так как успех этот в основном зависел от Фри, мне ничего не оставалось делать, как согласиться со столь вескими доводами. К тому же в детстве я всегда хотел младшего брата, но как-то не сложилось. Думаю, что моя покойная матушка свалилась бы в обморок, увидев своего нового сынка.
А вот мой новоиспечённый псевдоним совершенно мне не понравился. Нюрад, сын Хауга. Фу, безобразие какое-то!
Когда Хуго закончил, я решил взять слово.
– Дорогой Край! – решительно начал я. – Как вы знаете, я не без вашей помощи дал себе ввязаться в эту авантюру с изменением внешности и отправлением неизвестно куда. Я вас, конечно, очень уважаю и ни в чём не виню, но с таким именем, как вы мне придумали, не сдвинусь и с места. Оно совершенно не подчёркивает мою индивидуальность и целиком и полностью меня не устраивает!
– И какой же псевдоним вы для себя предлагаете?! – фыркнул профессор.
– Не нужен мне этот ваш псевдоним! У меня уже есть имя, и оно мне нравится! И поэтому…
– Ха-ха! Ну вы и шутник! – прыснул Крайзман. – Это ж надо было такое придумать! Нет! Ну вы только послушайте! Цверг по имени Ринальдо!
– Я, вообще-то, не шутил, – сам