из негодяев», в чье владение они в конечном итоге перейдут?!
Человек, задавшийся подобным вопросом, обязан был тут же впасть в философские раздумья, но в последнее время Шмидт старался избегать их. Особенно после того хмельного раздумья, в которое он впал, узнав о смерти Аугштайна, бывшего командира линкора «Барбаросса».
– А теперь скажи мне, – обратился он к своему отражению в мутноватом зеркале, у которого брился. – Перед судом Господа и Сатаны ты, лично ты, за такого, «отъявленнейшего», сойти смог бы?
– Задатки, в общем-то, есть, – ответил сам себе после некоторого колебания. – К тому же пока еще остается время, чтобы развить их.
Адъютант Родль оказался подчеркнуто пунктуальным: телефон ожил ровно в девять, как только Шмидт успел запить свой с вечера приготовленный бутерброд с колбасой холодным кофе из небольшой фляги. К еде он всегда старался относиться по-спартански.
– Как бы вы ни удручались по этому поводу, господин оберштурмбаннфюрер, заниматься вами поручено почему-то мне, – явно старался подражать своему командиру гауптштурмфюрер. Однако после всех тех подробностей, которые всплыли в связи со смертью командора, фон Шмидт готов был простить гауптштурмфюреру любые его вольности.
– Наоборот, это воодушевляет меня, – почти искренне заверил барон.
– Тогда спускайтесь вниз, я жду вас у машины.
Выйдя из отеля, Шмидт с опаской покосился на двух верзил в штатском, равнодушно посматривавших в его сторону.
– Это мои парни, – успокоил его адъютант Скорцени. – «Коршунам Фриденталя» порой не мешает испытать себя в роли телохранителей. Тем более – телохранителей самого барона фон Шмидта. Не возражайте, барон: все устроено так, как было приказано Скорцени, – личная охрана, эскорт мотоциклистов, «Баденвайлерский марш»[11] и прочие атрибуты…
Ни эскорта, ни марша не последовало, зато эти двое громил сели в такой же подержанный «опель», в каком прибыл Родль, и принялись неназойливо сопровождать. Вначале адъютант внимательно наблюдал за их машиной, затем попробовал оторваться, чем очень заинтриговал Шмидта, наконец выругался и заявил:
– Придется изменить маршрут и заманить их к Главному управлению имперской безопасности.
– Так это что, слежка?! – изумился Шмидт. – На самом деле это не ваши люди?
– Будем считать их «почетным караулом».
– Но это немыслимо: в центре Берлина – слежка за машиной Скорцени! Кто может позволить себе такое?!
– Ну, о том, что это одна из машин Скорцени, им еще только надлежит узнать. Точно так же, как Скорцени интересно будет узнать, кого представляют сами эти молодчики.
– Вы же сказали, что это личная охрана, приставленная самим Скорцени. Но это же… великосветское дерь-рьмо!
– Лестный отзыв об адъютанте Скорцени, – невозмутимо улыбнулся Родль.
– Я-то имел в виду не вас, – своеобразно извинился Шмидт, – а то окопное дерь-рьмо, которое преследует нас.
– Что,