пейзажи, случайных прохожих, облака в небе и лужи после дождя. На самом же деле Терри жил надеждой поймать уникальный кадр, который станет фото-шедевром и прославит его имя.
Глейзер обладал плотной, сбитой фигурой, но при этом отличался необыкновенной подвижностью. Он ловко приседал, вскакивал, поворачивался во все стороны: одним словом, принимал любое положение для того, чтобы выигрышнее снять заинтересовавший его вид. При этом он умудрялся не только фотографировать, но ещё и поддерживать разговор с Синтией Эйлинг, шагающей рядом с ним.
– Приберегите плёнку, Терри, а то в самый нужный момент не хватит кадров, – с улыбкой заметила Синтия.
– О, не беспокойтесь, у меня великолепная камера! Уверяю вас, модель «Лейка-250 Репортёр»6 меня не подведёт. Она разработана на основе фотоаппарата «Лейка II» и оборудована двумя контейнерами для…
Женщина не дала ему договорить:
– Умоляю вас, избавьте меня от технических подробностей относительно устройства вашей камеры!
– О’кей, тогда я выражусь понятнее: в моей «Лейке-250 Репортёр» используется десятиметровый отрезок плёнки, а это целых двести пятьдесят кадров!
– Но, по-моему, вы сняли уже гораздо больше, – с шутливой издёвкой в голосе произнесла Синтия. – Представляю, сколько кадров вы снимете к концу нашего тура, ведь впереди ещё семь замков!
Миссис Эйлинг, стройная женщина лет тридцати пяти, выглядела экстравагантно на фоне остальных членов туристической группы. На ней была броская по цветовой гамме одежда, длинные нити бус в несколько рядов и массивные серьги, спускающиеся почти до плеч. Её вьющиеся рыжеватые волосы, высоко собранные в пучок, свободно рассыпались по голове в элегантном художественном беспорядке.
На первый взгляд Синтия казалась несколько резковатой и бесцеремонной из-за своей прямолинейности и манеры подтрунивать над людьми, а её низковатый голос только усиливал это впечатление. Однако на самом деле ироничные замечания женщины вовсе не были направлены на то, чтобы обидеть собеседника: просто она имела привычку беззлобно пошутить, немного поддразнить его.
– Дорогая Синтия, я стараюсь выхватывать из жизни неповторимые мгновения, – тут же откликнулся на её слова Глейзер. – Организовать спонтанность невозможно: неожиданные моменты нужно ловить. Вот почему фотография – это искусство наблюдения.
– Значит, вы сродни терпеливому охотнику, выслеживающему добычу?
– Ну, можно и так выразиться. Но если говорить о фотографии в широком смысле, то её сила в том, что она как бы останавливает само время – миг, который никогда уже не повторится! Как сказал Аарон Зискинд7, «то, что вы поймали на плёнку, запечатлено навсегда». Разве это не чудо?
Когда Терри был увлечён разговором, он походил на студента-первокурсника: его мимика становилась живой и энергичной, а в больших карих глазах зажигался огонёк. Он говорил пылко, то и дело теребя свои тёмно-русые