конюшни.
Уложив шквальным огнём сразу половину баварцев, они заставили уцелевших уткнуться лицами в сено и замереть. Упокоив еще одним залпом тех, что были поближе к оружейным пирамидам, Семёнов приказал остальным выходить из конюшни и садиться на землю. Он и сам был поражен, обнаружив в итоге более шести десятков пленных при двух офицерах.
Когда старший среди них, обер-лейтенант, выяснил, что оказался в плену у десятка случайно забредших в эту местность русских кавалеристов, он был потрясен.
– Это невероятно, – обратился немец к атаману, уже после того, как колонна прибыла в деревню, где располагался штаб полка и под рукой оказался штабной писарь-переводчик. – Как вы могли решиться напасть на мою роту, имея с собой всего десяток сабель? Ведь, подобравшись к конюшне, вы уже приблизительно могли определить, сколько нас.
– Именно это мы и сделали: определили.
– Тогда чем руководствовались, отдавая этот безумный приказ о нападении?
– Было бы со мной всего двое казаков, я и в этом случае сделал то же самое, в соболях-алмазах, – заверил его есаул. – Даже если бы понял, что под командованием у вас в разы больше штыков, чем оказалось сейчас.
– Но это противоречит самой теории боя, – пожал плечами германец, явно пытаясь оправдать свою собственную нерешительность и неудачливость.
– Зато не противоречит безумию войны, – возразил Семёнов.
Обер-лейтенант угрюмо помолчал, а затем вдруг произнес:
– Скорее всего, в штабе вашему рассказу, есаул, не поверят. Решат, что мы сдались сами или что вы застигли нас спящими. В таком случае обратитесь ко мне, я готов подтвердить каждое ваше слово, – проговорил обер-лейтенант.
– И подтверждать не стоит, в соболях-алмазах, – проворчал Семёнов. – Пленные – перед ними, все остальное пусть штабисты сами домысливают.
– Судя по вашей награде и нынешней операции, вы, есаул, талантливый офицер. Потому и воюете талантливо.
– Бросьте, обер-лейтенант: «Воюете талантливо!». Пока что – так себе, всего лишь учусь. Просто это вы, дражайший, воюете слишком бездарно.
Между тем обер-лейтенант оказался прав: на допросе в штабе у него действительно допытывались обо всех подробностях нападения Семёнова. И были поражены: «Не наврал-таки, стервец! А ведь рассказ его, по всему, смахивал на обычное солдатское вранье!».
11
…Да, японцы оказались слишком нерешительными. Но, с другой стороны, они немало потратились[23], чтобы в Маньчжурии могло функционировать созданное при семёновском штабе «Бюро по делам российских эмигрантов». Под их патронатом удалось наладить работу Союза казаков на Дальнем Востоке и сформировать отряд особого назначения «Асано», то есть «легион избранных», как назвал его любивший напыщенность Родзаевский. И, наконец, в прошлом году японское командование пошло на то, чтобы развернуть «Асано» в «Российские воинские отряды» армии Маньчжоу-Го.
Оно