вас, не сердитесь на нее, она сама не знает, что говорит, она европейка, она молода и совершенно неопытна. Я допустил непростительную ошибку. Я просто сгораю со стыда.
– Вам действительно нет оправдания! – проорал толстяк.
– Хотя вина моя безгранична, я все же должен отметить, что Амели-сан написала превосходный отчет и подготовила его очень быстро, – вставил господин Тэнси.
– Речь идет вовсе не об этом! Эту работу должен был выполнить господин Сайтама!
– Он был в командировке.
– Следовало дождаться его возвращения.
– Это новое легкое масло интересует не только нас, но и другие фирмы. Если бы я дожидался возвращения господина Сайтамы, нас могли опередить.
– Но вы не хотели поставить под сомнение компетентность господина Сайтамы?
– Ни в коем случае. Но господин Сайтама не говорит по-французски и не знает Бельгию. Ему было бы гораздо труднее справиться с этой задачей, чем Амели-сан.
– Замолчите! Подобный отвратительный прагматизм недостоин японцев, оставьте его западным людям!
Я сочла, что это уже чересчур, и не удержалась:
– Извините мне мое западное недостойное поведение. Пусть мы совершили ошибку. Но почему бы не извлечь из нее пользу…
Господин Омоти не дал мне договорить. Подойдя ко мне и вперив в меня свои мечущие молнии глаза, он закричал:
– А вы… Я вас предупреждаю: это ваш первый и последний отчет. Вы навсегда скомпрометировали себя. Убирайтесь вон! Не желаю вас больше видеть!
Я не заставила выгонять себя дважды. Даже в коридоре я слышала гневный рев этой горы мяса, обращенный против виновато молчавшей жертвы.
Потом дверь открылась, и появился господин Тэнси. Раздавленные градом обвинений, которые только что обрушились на нас, мы отправились с ним на кухню, чтобы немного прийти в себя.
– Простите, что вовлек вас в эту историю, – сказал он мне.
– Ну что вы, господин Тэнси! Я буду вам благодарна всю жизнь! Ведь вы единственный, кто дал мне здесь шанс проявить себя. Это так мужественно и благородно с вашей стороны. Я знала это с самого начала. Теперь я сама убедилась, как это было опасно для вас. И вы переоценили наших начальников: не стоило говорить им, что это я написала отчет.
Он удивленно взглянул на меня:
– А я и не говорил. Вспомните наш уговор: я собирался намекнуть об этом только на самом верху, в разговоре с господином Ханэдой, – тогда я бы чего-то добился. Я знал, что если сказать об этом господину Омоти, то можно погубить все дело.
– Значит, это господин Сайто нажаловался вице-президенту? Вот негодяй, вот дурак! У него была возможность избавиться от меня и при этом меня осчастливить. Так нет же…
– Не браните господина Сайто. Он лучше, чем вы о нем думаете. Это не он донес на нас. Я видел заявление, которое лежало на столе господина Омоти, и знаю, кто его написал.
– Господин Сайтама?
– Нет. Вы действительно хотите, чтобы я сказал?
– Обязательно!
Он вздохнул:
– На нем стояла