мне сыночек ваш, учитель. Ох, подсиропил.
Девушка вздохнула, и, посмотрев на ласково глядевшего мужчину, сказала:
– Вы правы, конечно. Что это я…Бессонная ночь, извините. Наш мир, конечно, наш.
– А теперь не соблаговолите ли вы проводить меня в ближайший населенный пункт? – слова, которые произносила Квини, были для нее в новинку, но она понимала их значение.
Слава тебе, Сияющая Мать! Не оставляешь дочь свою в мирах чужих… – и Квини чуть не опустилась на колени, ощутив ее явное благословение. Однако девушка вовремя спохватилась.
Неизвестно, как в таком диком мире этот, с позволения сказать, мужчина, отнесется к подобному проявлению чувств с ее стороны.
Володя, услышав более-менее нормальные речи, хоть его и порядком смутило слово «соблаговолите», несколько успокоился и спросил:
– Отчего ж и не проводить, провожу. Тем более, что этот пункт недалеко. Однако позвольте полюбопытствовать, мадам, как вы оказались в моем гараже?
Квини, которой сказать было нечего, просто развела руками и повинилась:
– Сама в толк никак не возьму. Вроде домой шла, да темно. Заблудилась я, – и девушка, посмотрев на мужчину жалостливым взором, обняла фолиант учителя еще крепче.
Не сказать, чтобы Володя вполне поверил ее словам, однако Квини уже не производила на него впечатление человека, который явно не в ладах с рассудком.
Скорее, его посетила другая мысль.
А не товарищ ли она ему по несчастью?
Может быть, дама тоже страдает приступами мигрени или чего похуже. Ведь и у него бывало, что память подводила.
Если бы Квини знала, о чем подумал Вован, глядя на нее, то, несмотря на весьма крепкую нервную систему, могла бы и в обморок упасть.
Ненадолго, конечно. Ибо не пристало девушке из приличной магической семьи таковое прилюдное проявление чувств. А скорее всего, и падать бы не стала, а обошлась одной пощечиной. В любом случае, мысли таковые Володя держал при себе.
– Так мы идем? – нетерпеливо сказала девушка, и даже притопнула ножкой.
Глава 3
Латония. Настоящее время.
Тут раздался громкий стук в дверь, и некто, похоже, еще более нетерпеливый, чем леди Макони, посмел даже дернуть ее как следует. Впрочем, двери это нисколько не помешало стоять твердо и с достоинством.
А вот леди Квиннии, ректору Лонельской Академии Эмпатов, пришлось открыть глаза и еще некоторое время непонимающе смотреть перед собой.
Вторичный удар, уже основательнее сотрясший дверь, окончательно привел женщину в чувство.
Квини вздохнула, возвращаясь в нынешнюю реальность, которая давала о себе знать столь громко, и с неудовольствием простонала:
– Сияющая Мать… Ну что там опять случилось. Ведь знают же, поганцы (ей так нравилось это словцо, подцепленное во время вынужденного пребывания вдалеке от лона родного мира), что приемные часы ректора по вторникам, с четырнадцати до шестнадцати часов каждого месяца.
Но встать пришлось-таки, и подойти