иронически молвил за голыми плечами своих дам князь.
– Где все? – шепнул сестре Мишель.
– О, как я рада! – звонко расцеловалась запыхавшаяся губернаторша: сперва с княгиней, потом с… но Алина в последний момент надменно отшатнулась, и губернаторша чмокнула воздух в нескольких вершках от её напудренной щеки.
– Мы уже думали, вы не приедете! – простодушно призналась губернаторша. – А хозяин танцует, – объяснила отсутствие мужа.
– Завидно, – отозвался князь.
– Вы любите танцевать? – тут же подхватила губернаторша.
Князь Несвицкий ответил поднятой бровью: она что – всерьёз?
– Нас задержали горничные, так досадно. Чувствую, мы пропустили всё веселье, – тут же пропела княгиня.
Алина закатила глаза. Мишель усмехнулся.
– О, веселья ещё хватит. – И хозяйка повела припозднившихся гостей в пёстрый шум бальной залы.
Скоро князь присоединился к разговору по душе. В том смысле, что он мог слушать его вполуха. Княгиня уселась в креслах, откуда другие дамы наблюдали за своими дочерями-невестами. Первый танец Мишель танцевал с сестрой:
– Не допущу, чтобы моя сестра отиралась у стены с кислыми старыми девами.
– Ты очень мил. Но мне всё равно, где скучать – у стены или с каким-нибудь унылым кавалером.
– Может, не все унылые, – заметил Мишель, обводя её в танце.
– На тебя засматриваются, – сообщила сестра.
– Хорошенькие?
Алина улыбнулась:
– На твой вкус или на мой?
– Пусть на твой.
– Боже, посмотри. Что за перья у неё на голове, сорочьи?
– А как тебе граф Ивин?
– Который из двух?
– Алексей забавен.
– На твой вкус, – парировала сестра.
– Хорошо. А Шишкин?
– Кто это?
– Вон тот.
– С бараньей причёской?
– Тебе не угодить. Он сын миллионщика Шишкина.
– Почему они все такие пресные?
– Посоли – и не будут пресные.
Музыканты заиграли каденцию. Мишель подвёл сестру к креслу, где сидела мать. Иронически щёлкнул каблуками и уронил голову на грудь:
– Княжна Несвицкая.
– Шут гороховый.
– А где папа?
– Там, среди местных знаменитостей, – махнула веером княгиня. – Боже, как ужасно одеты дамы. Ты посмотри на эту, в таком возрасте розовое… Я маленькая миленькая сорокалетняя девочка… А у этой что за перо, сорочье?
– А я что говорила? – обернулась к брату Алина.
– Вот эта только ничего. Хотя бы не так провинциальна.
Мишель и Алина посмотрели, куда она показала: на даму в голубом с жемчугом в волосах и индийской шалью на плечах. Мать и дочь подумали об одном: сколько же за такую шаль плачено. Вслух, разумеется, не высказались. Мишель шаль и не заметил – для него не было разницы между той, за которую плачено три тысячи червонцев, и трёхрублевой:
– Она и не местная. Из Петербурга. Приехала вчера вместе со старухой Печерской, мне её зять сказал.
– Из