смущения перекинулся у меня и на уши.
– Ага! – с готовностью подтвердила я. – Ты такой был внушительный, такой грозный, что… что…
И вдруг громко икнула. А затем опять и опять.
– Тесса. – Маркус тяжело вздохнул. – Давай продолжим этот разговор завтра. – Сделал паузу и чуть слышно добавил: – Хотя вряд ли ты об этом завтра вспомнишь.
– Я хочу сегодня! – возмутилась я и топнула ногой. Опять заныла: – Маркус, ну пожалуйста. Ты ведь слышал про то, как мне изменил жених. Неужели тебе меня совсем-совсем не жаль?
И принялась кокетливо накручивать на палец локон.
– Тесса, поверь, завтра ты скажешь мне спасибо, – заверил меня Маркус, после чего с самым решительным видом поволок чуть ли не насильно к крыльцу.
Я повисла на инквизиторе всем весом своего тела, продолжая безостановочно икать.
В этот момент картинка в зеркале расплылась. Неужели все? Счастье-то какое! По вполне понятным причинам, мне более чем хватило увиденного. Как бы от стыда сквозь пол не провалиться.
Но мои чаяния не оправдались. Отражение вновь прояснилось. Теперь я и Маркус стояли около входной двери.
– Точно не зайдешь? – спросила я, уставившись на инквизитора умоляющим взглядом.
– Точно, – холодно прозвучало в ответ.
– А хотя бы поцелуй на ночь? – пробормотала я и первой потянулась к Маркусу, забавно вытянув губы трубочкой.
Тот тихо хмыкнул. Взял меня за плечи, мягко развернул и сам распахнул дверь, после чего без всяких церемоний втолкнул в темную прихожую.
– Доброй ночи, – пожелал он, поспешно захлопнув за мной дверь.
Повернулся и, негромко насвистывая под нос какую-то песенку, быстро сбежал с крыльца, отправившись прочь.
Отражение в очередной раз подернулось мглой. Она схлынула – и картинка из прошлого исчезла. Зеркало вновь отражало нерадостное настоящее.
– Ну как тебе? – язвительно поинтересовались из тьмы.
– Кошмар какой! – Я приложила к пылающим щекам ладони, силясь хоть немного остудить их. Бухнулась в старое рассохшееся кресло, стоявшее позади, и приглушенно замычала, не в силах выразить весь тот спектр эмоций, который меня сейчас терзал.
– Я и говорю – позорище, – презрительно фыркнул мой собеседник. – Эх, видела бы тебя мать. Самолично бы, наверное, огнем твой ведьминский знак с плеча свела, лишь бы не позорила больше род.
Я в ответ лишь слабо всхлипнула. На глаза навернулись слезы горькой вины и раскаяния.
Какое-то время в комнате было тихо. Я мучительно раздумывала над тем, как же теперь мне жить.
Аж дрожь берет от мысли, что совсем скоро наступит утро. Вдруг Маркус захочет проверить, как мое самочувствие, и вновь нагрянет в гости? Честное слово, я не смогу смотреть ему в глаза после всего, что увидела в зеркале. Конечно, он вел себя выше всяческих похвал. И не подумал воспользоваться моим состоянием, довел до дома, но… Я могла бы поклясться, что пару раз заметила на его лице выражение отчетливой брезгливости.
А впрочем,