И списываем все – на случай. Поэтому отец семейства, вконец утомившись от «праведных трудов», решил больше не полагаться на авось – и послал богу весточку. То есть в буквальном смысле: назвал очередную дочь – Ултуар. Что в переводе означает: «После этой дочки у меня родится мальчик». Телеграмма почему-то не дошла до адресата. А может, бог просто не принял ее к сведению и снова послал дочь.
Эту он назвал еще громче – Ултуган. Что, соответственно, означает: «Зря вы так думаете, можете не сомневаться, мальчик фактически у меня уже родился».
На этот раз сработало. Бог проникся и намек понял. Через год родился пацан – и отец наконец успокоился.
И вот идут, значит, эти две красавицы по огороду в нашу сторону. Что они тут потеряли – неизвестно. Наверное, ишака искали. Отвязался.
Мы затаились.
Первой шла Ултуар. За ней, отставая на пару шагов, – Ултуган.
Солнце. Жара. Кузнечики.
Идут, ничего не подозревают. Болтают о чем-то. И тут из-под земли выскакиваем мы! Трое! С картофельной ботвой на головах.
– Ausweis! ! !
Думаю, если бы они были беременны, то разрешились бы прямо здесь. На грядках.
Ултуар подскочила без разгона метра на полтора. Крик ее услышали в другом краю поселка.
Ултуган рванула с места с пробуксовкой. На земле остался зиять глубокий след от ее толчковой ноги.
После такого впечатляющего триумфа мы продолжили свое дело с еще большим усердием.
Но!
Но.
Но…
На третий день случилось то, из-за чего пришлось все работы срочно прекратить. План, можно сказать, разбился вдребезги. Рухнул одномоментно. Превратился в руины. Полетел ко всем чертям.
Случилось это ночью
Мы проснулись от плача. Вернее, это был не плач, а скулеж. А может, и не скулеж вовсе, а стон. А если уж совсем точно, то и не стон даже, а трубный рев раненого самца муфлона на заре.
Короче, это был сборный букет из всей этой несусветной белиберды.
Все повскакивали. Прибежали на кухню. Включили свет.
Отец сидел прямо на полу. У печки. Измазюканный с ног до головы грязью. Макушку его украшала свежая пирамидка из глины.
На расспросы отец не отвечал. На просьбы не реагировал. Лишь забористо матерился и грозил кому-то кулаком.
Так продолжалось минут пять. Потом он наконец поднял голову, посмотрел на нас глазами мученика и замолк. Видно было, что он только что пережил нечто ужасное.
– Ну что?! Что случилось-то?! – взмолилась мама.
– Туалет… – прошептал отец.
– Чего? – отшатнулась мать.
– Ту-а-лет, – произнес по слогам отец.
– Ты хочешь в туалет? – участливо переспросила мать.
– Нет, – покачал головой отец. – Я там уже был. Я туда упал.
– Как?! – вконец перепугалась мать. – Ты упал в туалет?! Зачем?!
– Там… – показал слабой рукой в сторону огорода отец.
И все разом замолчали. Мама на всякий случай потянула носом воздух.
В наступившей тишине стало слышно,