деревьев нужно отойти подальше.
Подальше, прежде чем можно будет позволить себе рухнуть на землю и перестать двигаться. Перестать шевелиться вообще. Отдышаться. Там, лёжа на почти белом гравии, она медленно приходила в себя. Чувствуя, как сначала перестало бешено колотиться сердце, а потом и отступило марево перед глазами. Сколько Светлана так пролежала, она не могла сказать, но когда навязчивый звон в ушах превратился в лёгкое шипение, Света села. Ей опять сильно хотелось пить и есть. Она собиралась достать бутылку из рюкзака, а руки липкие. Сначала девочка не поняла, что с ними, но взгляд её случайно упал на огромную, чёрную лапищу силача. О! Она её не потеряла, даже в полусознательном состоянии, даже задыхаясь, тащила эту дрянь по лесу, не бросила. А лапа и вправду была огромной, и ей стало ясно, почему у неё всё липкое и чёрное. И руки, и одежда были перепачканы его кровью. Ну и Бог с ним. Света достала новую бутылку воды и открыла её. Много выпила, после чего поняла, что это только обострило её голод.
Только теперь Светлана огляделась. Ой, а она тут никогда не была. Девочка вышла из Леса намного южнее того места, где входила. Синие купола церкви отсюда едва виднеются. Невдалеке возвышается куб из разных железных штук. Света с трудом угадывает, что это за здание. Это торговый комплекс «Континент», она в нём была пару раз. Но тут с него словно содрали кожу и мясо, оставив только «скелет» здания.
Резкий звук привлёк её внимание; через дорогу от неё были дома, а из одного окна дома, с третьего этажа, вывалилось и полетело вниз стекло. В той тишине, что висела вокруг, это было очень громко. Девочка вскочила – стёкла сами собой из окон не выскакивают. Она схватила рюкзак, палку, лапищу силача, и всё это сделала, не отрывая глаз от опасного дома. Но там ничего не поменялось, никто в окне не мелькал. Вокруг вообще никого не было, сколько Света ни крутила головой. Но всё равно, сидеть тут было… стрёмно, вся эта тишина, вся эта пустота вокруг, спёртый неподвижный воздух, какое-то нежаркое солнце… Тут всё было не такое, как везде, а какое-то… мёртвое! Девочка вскочила, ей совсем не хотелось тут находиться, и хоть она ещё не пришла в себя после Леса и всё ещё не до конца восстановила дыхание, тем не менее она потихоньку побежала на север. А за спиной раздался треск, глухой, но весьма отчётливый. Она повернулась и увидела, как с того дома, из которого падали стёкла, летели крупные пласты штукатурки. Она увидела, как по фасаду проползла неширокая трещина от третьего этажа до фундамента. Девочка прибавила шага, ну его… Правильно Сильвия говорила, чем ближе к Черте, тем страшнее.
***
Этот водитель его раздражал, он всё время разговаривал и разговаривал. Он был ярый антипрививочник, ругал власти и всё выпытывал у Виталия Леонидовича, будет ли он прививаться. И когда узнал у Роэ, что тот прививаться не собирается, то, найдя в пассажире родственную душу, стал болтать ещё больше. Ну, хоть курить не запрещал. Попросил только открыть пошире окно.
– Здесь направо, – произнёс Виталий Леонидович, надеясь, что шофёр сменит тему.
– Да