дверь, и внутрь вошли три человека в защитных костюмах. Одеты так, что я и мать родную в таком облачении не узнал бы. Что-то прогудев в свои респираторы, они (я думаю, в знак приветствия) подняли огромные резиновые руки. Блондин, пожав плечами, еще раз махнул и им. Начал говорить, эмоционально жестикулируя. Представители гудели в свои противогазы, а блондин рассмеялся.
И тут, на самом интересном месте, меня стали оттирать с первых рядов, и я оказался в глухой галерке. Снова наткнулся на Феликса.
– И что ты думаешь? – сразу спросил он.
– Вроде обычный мужик, – пожал плечами я. – Его хоть обыскали?
– Не волнуйся, он там уже в трусах стоит. И одежду его изучат, и самого… – усмехнулся коллега.
Ах, вот почему народ так заволновался.
– По ходу, мы с тобой пропускаем самое интересное.
– Ха, чего я там не видел! – засмеялся Феликс. – У него все обычное, как у всех. Остальное скажут представители науки, когда посмотрят его внутренние органы.
– Как?! Вскрытие? – испугался я. Как никак, человек, хоть и нарушитель.
– Не, – обиделся Феликс. – Ты чего? Мы же не звери какие. Рентген там, УЗИ, МРТ…
– А…
– Думаешь, это он?
– Пошли на другого смотреть.
– Пошли! Пока все эти не набежали.
У второго бокса не было аншлага. Бездомный сидел за столом и уплетал чей-то бизнес-ланч, заботливо поднесенный сотрудником в скафандре. Его коллега закрывал рукой стекло респиратора – похоже, аромат «гостя» проникал даже через защитный костюм. Бездомный тряс бородой и липкими длинными волосами, заходясь в кашле. Сотрудники снимали с него рваное тряпье так осторожно, будто занимались разминированием бомбы.
М-да, задачка не так проста, как мне представлялась. Надо ждать, когда наши ученые вычислят интенсивность всплеска. Насколько же далекое будущее нас посетило?
– Этот без документов. Пальчики у него скатали. По базам не проходит, —сказал Феликс, снова появившись рядом.
– А сам-то что-нибудь говорит?
– Говорит, что живет в трубе. Собирает бутылки, сдает какому-то Гангрене и обменивает на консервы и водяру. По описанию – «водяра» в стеклянных бутылках без опознавательных знаков, коричневого цвета.
– А в каком году он живет, знает?
– Говорит, не помнит. Ни года, ни числа… Даже дату своего рождения не может сказать. То ли не знал никогда, то ли допился до полной амнезии…
– С такой информацией, он может проживать как на нашей подмосковной свалке, так и через хренову тучу лет, после ядерной войны!
– Согласен, – хмыкнул Феликс. – Ты еще про блондина послушай, там тоже интересно.
– Тоже амнезия?
Феликс засмеялся.
– А вот и нет. Этот как раз все помнит и очень активно рассказывает.
– Давай не томи.
– Сначала стеснялся, типа, ничего не понимаю… Потом разговорился и соловьем заливает про свою жизнь