не случается. Никаких наказаний для Алины.
Так может всё это не имеет смысла? Но кто-то внутри говорит: «Имеет». Правда, не объясняет: в чём тот смысл.
Порой хочется сдаться. Отступить, отойти в сторону. И пусть весь тот поток хлынет куда и как хочет. Какое ей дело до всего этого? Она ведь и сама выбраться отсюда не может. Страж-заключённый.
А других нет. Она звала мысленно и искала. Никого вокруг, лишь образы, жесты и мысли. Звуков тоже никаких нет.
Проклятая старая ведьма! Колдунья седовласая. Заманила, заставила, обманула. Посадила сюда, а сама жизнь доживает. Ведь наверняка место это было бабкиным. Наверняка она отсюда как-то сбежала. Наверняка такое возможно…
Знать бы как.
«Как травинушка в поле одинокая…», – тянет Алина мысленно. Звуков в этом мире нет, но это не самое страшное. Плохо, что здесь нет слёз…
ЛитРПГ
(развёрнутый ответ на егэ по литературе, удостоенный высшего балла и комментария «изи катка»)
Колыбель ещё качала Пушкина, а тот уже качал харизму. С детства он считался обворожительным сукиным сыном, да им и остался до смерти. Порой, конечно, посещали сомнения, так ли персонажа развивает, но свернуть с выбранного пути тяжело, да и навыки уже не перераспределить. Бардовская стезя надолго приковала к себе и не отпускала. И лишь когда упал поэт, невольник чести, то вскрикнул он: «Пистолеты! Пистолеты качать надо было!»
Лермонтов с детства хотел быть похожим на Пушкина. Но всё не получалось. А тут услышал роковую фразу и просветлел разом. С пистолетами у него дела обстояли более-менее, так что породив стихотворение во славу своего кумира, отправился Лермонтов отрабатывать его последний наказ – в горы, на Кавказскую войну. Там раскачался до предела. Настолько, что начал вольности допускать. Заявлял повсюду, что Кавказ под ним теперь, хотя на деле просто Пушкина цитировал – считал это наилучшим комплиментом. Но местные такой преданности не оценили и пригласили Лермонтова выйти поговорить, хотя лучше бы в люди выйти старались, право слово. На беду свою, Лермонтов по характеру лавфул-гуд был, потому попробовал решить дело миром. А местные за характер не заморачивались и не отыгрывали его вовсе, предпочитая на репутацию работать. Принято у них было, что за человека дела отвечают, которые он в горных пустошах сотворил, а не то, что у него там в характеристиках прописано.
Обо всём этом прослышал Гоголь. Смекнул, что началась охота на писателей, а потому разом сменил профиль на некромантию. Он и раньше с нечистой силой заигрывал, а тут совсем в неё ударился. Однако же при очередном вызове демона, когда пытался смастерить кровавого голема вместо кровяного, провалил мораль и сжёг второй том путевых записок о путешествии по Тамриэлю. В дальнейшем же демоны Гоголю всюду являлись, хотя на деле ровно в этот момент они его и покинули.
Говорят, что один из демонов, воспользовавшись заклинанием Портала – который синий, а не оранжевый – отправился к Достоевскому. Тот коротал вечер