нервно сглотнул и потянулся за минералкой. Рухама насмешливо прошептала:
– Упс!
Ее коллега, сидящий рядом, уткнулся в телефон, деликатно опустив глаза. Остальные присутствующие старательно изучали офисную мебель. И только Стальной внимательно смотрел на советника президента.
– Нужно будет – снимем, – сухо ответил советник.
Он неторопливо встал, дошел до двери, взялся за ручку, но на пороге обернулся и добавил:
– Ваша главная беда, Никита Ильич, в том что вы плохо знаете историю. Еще товарищ Сталин говорил, что незаменимых нет, – он вышел, громко хлопнув дверью.
4 глава. Танк и нецелованная дурочка
Участники совещания потянулись к выходу. Рухама задержалась, собирая фотографии и документы на столе. Стальной не сдвинулся с места, внимательно глядя на нее и ожидая, пока все разойдутся. Коллеги осторожно обходили их, бросая любопытные взгляды. Когда кабинет опустел, Стальной одним прыжком вскочил на ноги и молниеносно оказался возле Рухамы.
– Ах! – громко вскрикнула она, старательно изображая испуг.
– Не ломай комедию, милая, – попросил Стальной, нависая над ней.
– Согласна. Давай будем ломать мебель, как тогда, в Париже, пятнадцать лет назад, помнишь? – страстным шепотом проворковала она, села на стол и обхватила его ногами.
При этом взгляд ее оставался жёстким и колючим.
– Чего ты хочешь? – Стальной обхватил ее за талию и погладил идеальной формы колени.
– Ты о чем? – невинно осведомилась она, запустив руку ему под рубашку.
– Зачем тебе эта девочка?
Рухама отодвинулась от него и положила ногу на ногу.
– Ох тебя и зацепило, Стальной, – насмешливо пропела она. – Седина в бороду, бес в позвонки?
– В ребро, – автоматически поправил ее Стальной.
– В ребро – это извращение, – улыбнулась она, сверля его злым взглядом.
Она не простила тебя, Стальной. Не простила. И ее можно понять. Ты был единственным, с кем она не играла. И именно ты стал ее самым большим разочарованием. Можно соврать. Сказать, что дело не в девочке, а в том, что нет времени для экспериментов и ерунды. Потому что слишком многое на кону. Но зачем? Она видит тебя насквозь. Она – единственная женщина, которая понимает тебя даже лучше, чем ты сам понимаешь себя. Поэтому врать бесполезно, угрожать бессмысленно, пугать смешно. Значит, нужно просто попросить. По-человечески. В их профессии, где все врут каждую минуту из чувства долга, искренность ценится дороже золота.
– Просто отпусти ее, Рухама. Прошу тебя!
Она замерла, удивленно глядя на него. И вдруг в ее глазах мелькнула такая боль, что она даже постарела на пять лет, как минимум.
– Отпустить? – хриплым шепотом спросила она и резко встала, отвернувшись к окну. – Отпустить? – прошептала она снова.
Повернулась лицом к Стальному, подошла вплотную, приподнялась на цыпочки, заглядывая в глаза, и горько выдохнула:
– А что же ты меня не отпустил