«Умение общаться с людьми и отстаивание личных границ». Этот предмет помог бы людям гораздо больше, чем лазание по обрывам и гадание по туману.
Предсказания все же часто сбивают с толку, а границы все же хотелось бы уметь защищать.
Шестьсот двадцать два, шестьсот двадцать три…
Все границы нуждаются в защите: и границы фрагментов, и личные. Сейчас нужно было срочно уснуть, а не мучиться, выдумывая тысячи ответов для Оллибол, которые Рин никогда не озвучит.
Агме встретила черной густотой. Джироламо в виде человека-сгустка уже был на пороге своей двери, рядом с тем местом, где открылась дверь Рин.
– Прости… Я долго не могла уснуть… Считала до пяти тысяч…
– Риииын.
– Да-да?
– Олллллоооолооооо, – промямлил сгусток.
Рин пристально посмотрела на сгусток. Он был темнее обычного и говорил так, будто ему к лицу прислонили подушку.
– Джироламо, попробуй еще разок, пожалуйста.
– Олллоолоооолоо.
Он снова только мычал. Рин молчала, вглядываясь в сгусток, а сама судорожно пыталась понять, что за слово он пытался ей сказать. Что-то связанное с тенью? Источником? Мостами?
– Ололооооо. Помоооо. Гхиии. Рииын.
Сгусток зашипел, заискрился и с треском исчез вместе с дверью.
Рин решила ждать. В прошлый раз было то же самое. Должно быть, Джироламо трудно перемещаться во сне, трудно удерживать себя в этом мире. Но ничего… Все будет хорошо, тем более так сказала мама. Вместе с Джироламо Рин построит мост прямо до источника, и Джироламо все починит. Тогда они отвоюют границы всех фрагментов. А потом она научится защищать и свои. И Оллибол она завтра же скажет…
Ололо… Не может же это быть «Оллибол»…
Дверь качнулась, Рин упала прямо внутрь тьмы, что скрывалась за ее спиной, дернула ногой, все тело пронзило щекотными и колючими иголками, и она резко открыла глаза.
Что делать, когда будильник не прозвенел и его не надо выключать, а провалиться в сон невозможно? Невозможно, потому что надо разобраться с тем, что… Что делать, если не понимаешь, надо ли заправить кровать, одеться, причесаться, поправить покрывало… Как вообще люди могут начинать свой день без списка действий?
Рин посмотрела в окно – туман.
Прислушалась к спящему дому. Другой бы на ее месте, может, и не заприметил лживой тишины, но не Рин. Что-то кралось.
Сердце отяжелело от страха и затрепыхалось, словно подстреленная птица в агонии. Что-то кралось человеческими шагами или же… Нет! что-то катилось мягко по полу. Или все вместе: и шло, и катилось!
Оллибол вставала по ночам и, не беспокоясь о сне других, топала на кухню за стаканом воды, а потом в туалет и возвращалась в комнату. Она никогда не кралась… По крайней мере, раньше, до того, как ее вызвали в департамент социальной помощи.
Рин едва слышно подобралась к двери, задержав дыхание, мягко опустила ручку, чтобы щелчок не спугнул крадущегося.
Крупная спина Оллибол загораживала того, кого она спускала по лестнице для