Джио думал о том, что в жизни не слышал такой витиеватой, неправдоподобной чуши. Его понемногу отпустило. Это же сказки. И чего он разволновался?
– Если верите в рай, стало быть, и в бога? Какой тут у вас бог?
– У нас свобода. Кто на мурров молится, кто на Мать-кошку, кто на деньги. Молись, на кого хошь.
Ещё и Мать-кошка… Ну, да. У Джио больше не было сил интересоваться очередным чудом, и он слегка раздражённо констатировал:
– Мурры ваши, уж извините, на полноценных богов не тянут – опасные и бесполезные. Формально, у богов можно что-нибудь выпросить, а у этих? Храмы в городе есть? Святилища?
– Что за храмы?
– Здания, где поклоняются и молятся богам.
– А-а. Нет. Возле каждого дома, даже если кошка в нём не живёт, ставят плоский камень с углублением в виде чаши. Для молока. Это древний обычай. Кошки попьют, а что останется, в запас идёт. В трудные времена в этих чашах молоко само появляется, для голодающих. Сколько сейчас нальёшь, столько потом получишь.
– Хороша придумка!
Старик терпеливо ждал, когда Джио просмеётся.
– У вас тоже есть такой камень, Пента?
– В огороде. Мясо в чашу класть запрещено – демонов привлекает.
– Злые, наверное, демоны? – пошутил Джио.
– Злющие, – согласился старик. – С такими длинными хвостами, что свиваются в кольца. Застанешь их у молочной чаши, хвостом задушат. А в разных местах в городе стоят Кошачьи камни… Погоди-ка… шесть али семь… забыл… В день Всех кошек к ним ходим.
– С цветами?
– С пальцами. Прикоснёшься к камню, и кольнёт, как иголкой. Скоро праздник, ты тоже можешь отметиться.
Местечко в раю забронировать… Джио с трудом удавалось сохранять серьёзный вид.
– А какой он, тот рай, Пента?
– Хороший. А бог есть, я не сомневаюсь… – Пента поднял слезящиеся глаза к засиженному мухами потолку. – Меня-то он сейчас точно видит – ко мне девчонки стали ходить. Как тебе мои цветы?
Гирлянда! Джио совсем забыл о ней, а ведь этот запущенный дом со старой мебелью и паутиной по углам насквозь пропитался их тонким ароматом.
– Откуда у вас такая красота?
– От них, – сказал старик, раздуваясь от гордости. – Их у нас цветочными девушками зовут. Они не каждому помогают. Сначала проводят экзамен. Повесили мне гирлянду на ворота, день прошёл, два… сколько уже? – Подсчитывая, Пента пошевелил губами. – Третья неделя, а цветы не вянут! Я тебе признаюсь, людей раньше не слишком жаловал, жена часто говорила, что я злой, за глаза всех тварями обзываю. А я думал – с чего мне их любить? Каждый норовит кусок получше урвать, все друг другу завидуют, только отвернись – тут же карманы обчистят. – Джио смотрел на старика немигающим взглядом. – А как один остался, мне из-за моего дурного характера тяжко пришлось. Никто в гости не зовёт, друзей нет, родные знаться не хотят. Хоть волком вой. Только Лиска моя меня любит. А тут цветы. Висят и пахнут. Поставлю возле них табуреточку и сижу весь день, любуюсь, надышаться не могу. Люди ко мне подходят, здороваются, спрашивают, что, мол, за чудесный запах такой? Разговоришься,