подряд он был посредником между патрульными и бригадой оперов, из них полтора года помогал Бролену. Поначалу это выглядело следующим образом: он собирал для инспектора отдельные сведения, но в конце концов бок о бок с ним принял участие в расследовании нескольких дел. В свои пятьдесят Салиндро все еще был лейтенантом, однако болезненные приступы люмбаго избавили его от необходимости лично участвовать в патрулировании. Получив роль посредника, который мог находиться вдалеке от мест происшествий, он неизменно старался помогать своим коллегам из Криминального отдела.
– Бролен уже здесь? – спросил капитан, поглаживая свои тонкие черные усики.
– Не думаю, – ответил Салиндро.
– Если увидишь, скажи, что я жду его у себя в кабинете, чтобы кое-что прояснить по поводу дела, которое он ведет. Заодно предупреди Кьютца и Беленджера, что у нас будет общее совещание в одиннадцать.
Салиндро кивнул и встал. Он уже почти вышел за дверь, когда капитан Чемберлен протянул к нему руку и сказал:
– В конце концов, дай мне один из этих мерзких пончиков.
Часы в холле Криминального отдела показывали 9:50, когда появился Бролен. Небритый, во вчерашней одежде, он постарался как можно незаметнее проскользнуть в свой кабинет.
– Так-так, – раздался за его спиной голос, который он сразу же узнал, – кажется, наш юный инспектор не ночевал дома! – Вздохнув, Бролен обернулся и увидел пузатую фигуру: это действительно был Салиндро. – Даже не пытайся соврать мне, – продолжал тот, – ты провел ночь с женщиной.
– Это не то, что ты думаешь, – начал Бролен.
– Ну да… Если кто-то начинает защищаться прежде, чем его хоть в чем-то обвинили, значит, он точно виновен, – ответил Салиндро, облизывая испачканные сиропом пальцы.
Протестуя, Бролен поднял вверх ладонь.
– Не понимаю, почему я должен перед тобой оправдываться, – произнес он. – Это просто подруга.
Взгляд, брошенный Салиндро, заставил его капитулировать, и он вошел к себе в кабинет. Лейтенант произнес самым сладким голосом, на который только был способен:
– Капитан хотел тебя видеть, Дон Жуан!
Пока Бролен отчитывался перед Чемберленом и звонил по телефону судмедэксперту в лабораторию, утро незаметно закончилось и почти неожиданно наступило обеденное время. Само собой, Салиндро успел слить информацию, и некоторые инспекторы при появлении Бролена принялись шутить в его адрес, придумывая ему ласковые прозвища, одно забавнее другого.
Положив кусочек салями между двумя ломтиками хлеба, что вместе должно было означать сэндвич, Бролен стал вспоминать события предыдущей ночи. Уже давно он ни с кем не общался так искренне. За исключением немногих вечеров, проведенных в компании Салиндро, он не часто имел возможность подолгу с кем-либо беседовать – и так откровенно, как с Джульет. Они вспоминали забавные случаи из жизни, обменивались мнениями по незначительным вопросам, внимательно слушая собеседника, и в итоге пришли к полному взаимопониманию. Так, открывая друг друга, они