дерматином, кое-где прохудились, демонстрируя грязный поролон, выступавший из углов неровными клочьями. Запыленные окна в разводах навевали смутные воспоминания, которые женщина в первый момент отказывалась осознавать.
Но проезд все равно нужно было оплатить. Еще раз осмотрев унылый салон, Мария Николаевна подошла к водителю.
– Возьмите за проезд, – сказала она, но водитель посмотрел на нее так, как будто она предложила ему взятку.
– Гражданочка! В салоне есть компостеры, – и закрыл дверь, ведущую к нему кабину.
Пенсионерка еще раз огляделась по сторонам и увидела на стенах между окнами те самые компостеры. В детстве они казались ей неимоверно сложными механизмами, поэтому их вид остался у нее в памяти на всю жизнь. Но присутствие этой, с позволения сказать, «техники» в современном автобусе повышенной комфортности? Это что-то из разряда фантастики. Причем, фантастики явно недоброй.
Еще раз оглядев салон, Мария Николаевна удивилась отсутствию рекламы. Только в самом конце висел плакат, гласивший о том, что совесть пассажира самый лучший контролер. И никаких упоминаний о новейших брендах газированной воды и шоколада. Это было так непривычно, что пенсионерка стала приглядываться ко всему, что видит.
Так, она заметила, что немногочисленные пассажиры одеты, как из бабушкиного сундука. А салон автобуса разделен на две части черной «гармошкой», благодаря которой он на поворотах изгибался толстой неповоротливой змеей.
Мария Николаевна почувствовала себя как в пору давней молодости. И, несмотря на июльскую жару, по ее телу пробежал холодок. Потрясенная женщина, наконец, вспомнила все. Перед ее глазами как наяву проплыл желтый «Икарус» с резиновой гармошкой и разномастно одетые пассажиры времен лихих девяностых. Когда утратили силу старые законы, а новые еще не придумали. Но местами еще сохранялись традиции советских времен и плакаты, возвещавшие о пассажирской совести.
«Куда я попала?» – с ужасом подумала пенсионерка. В ее голове пронесся целый вихрь мыслей о том, как выпутаться из создавшейся ситуации. А автобус тем временем ехал, периодически останавливаясь в обозначенных местах. Люди в одеждах девяностых входили и выходили, как будто на дворе все еще был двадцатый век.
Вот на одной из остановок вошла женщина с девочкой лет шести-семи. В руках у девочки был яркий надувной плавательный круг. Она сразу бросилась к сиденью и заняла место у окна. Женщина со светлыми волосами, собранными в высокий хвост, стройная и симпатичная, окликнула дочку:
– Лизок, не спеши!
Девочка рассмеялась и поправила яркое платьице:
– Мама! Садись сюда! – она похлопала рукой по сиденью рядом.
Мария Николаевна, не отрываясь, смотрела то на девочку, то на ее мать. Наконец, она поняла, что видит саму себя с давно погибшей дочкой Лизой. Женщина выглянула в окно: автобус ехал по мосту через Волгу в сторону городского пляжа.