семейного ужина, и засыпала под любимую сказку. Чтобы в ее памяти оставались самые яркие и приятные моменты, связанные с родителями, домом, любимыми местами. Уют – это ведь не только порядок и чистота, красивая обстановка и запах свежеиспеченного яблочного пирога. Уютный дом наполнен светом, теплом, радостью. Как жаль, что теперь придется все бросать! Она снова вздохнула, обведя комнату грустным взглядом. Но потом приободрилась от мысли: ведь самые любимые люди будут рядом с ней, а там, где они, там и счастье! И нечего вешать нос, значит, и в другой квартире создадут приятную обстановку.
На этой оптимистичной ноте она поднялась и подошла к окну; посмотрела на детскую площадку, где Кирилл катал Аню на каруселях, и улыбнулась. В этот момент раздался пронзительный дверной звонок. Радость мгновенно сменилась тревогой. Еще не дойдя до двери, Милана почувствовала: кто бы это ни был, ничего хорошего этот приход не сулит.
Увидев на пороге отца, она замерла от неожиданности.
– Привет, доченька! – неестественно весело сказал он и, бросив пальто прямо на пол, крепко ее обнял. Вел он себя как-то странно: жесты были нервными, рассеянными, дышал тяжело, взгляд блуждал, казался мутным. Что-то не так, она поняла это сразу. Сердце сдавила тревога.
– Папа, что произошло? Тебе плохо?
Он улыбнулся еще шире, раскрыл объятия, но пошатнулся. Милана бросилась к нему и помогла сесть на пуфик.
– Не молчи, давай вызовем скорую!
– Миланочка, – прохрипел отец, потом ослабил узел галстука на деловом костюме. Похоже, он ехал к ней прямо с работы. Тогда почему ботинки такие грязные? Как будто ходил по влажной земле, неужели за городом был? Милана опустилась на корточки и посмотрела ему в глаза. Выглядел он не лучшим образом. Глаза красные, будто недавно плакал, губы дрожали, лицо осунулось. Никогда она не видела его таким.
– Что случилось?
Он погладил ее по плечу.
– Девочка моя, прости.
Не договорил. Закрыл глаза и нахмурился словно каждое слово причиняло боль. Она продолжала смотреть на него в напряженном ожидании. Ловила каждое его движение и взгляд. Отметила, что он побледнел, что руки у него дрожат, и в душу закрался страх. Потянулась за мобильником, который лежал на тумбочке, чтобы вызвать врача, но отец мягко ухватил ее за руку, разгадав намерения.
– Пожалуйста, выслушай! – глухо попросил он. – Мне тяжело держать все это в себе. Я сделал такую ошибку!.. Дурак. Я такой дурак! – сдавленно продолжил и закрыл лицо руками.
– Какую ошибку?
– Бросил вас со Светой, ушел в другую семью, все мне было не так, все счастья искал, а оно было рядом, – отец стукнул себя кулаком в грудь. – А я, оказывается, одну Светку и любил. Да, с Юленькой была искра, но она быстро угасла. Тем более, как выяснилось, ее интересовали только мои деньги. А Света искренне любила, по-настоящему. Я сегодня был на кладбище, смотрел на ее портрет и много думал…
Так вот почему у него обувь в пыли! Зачем