они.
Бывало, севши кучно,
курили всей семьей
Ведь вечерами скучно
в пещерах под землей.
По слухам, вставляет вереск,
смешанный с чем-то умнО,
в сто раз круче, чем херес
и ледяное вино.
Пришел король Шотландский,
безжалостный к врагам.
Узнал про этот способ
понравится богам.
Рычит шотландец зверем:
"Опять в краю моем
цветет медвяный вереск
а мы винище пьем."
Но вот, согласно эдикта,
ведут к королю старичка,
на вид совершенно пикта:
обкуренного торчка.
Король сказал: "Открой-ка
секрет ваш. Озолочу.
Мне надоела попойка.
Я покурить хочу"
Ответил пикт: "Как два пальца!
Хули той тайны, *ля.
Нужны человечьи яйца.
И лучше всего – короля.
А лучше бы яйца пикта,
Шотландца хуже уже
Но это вроде реликта.
Мы, *ля, вымерли же.
А чтоб сильней забирало
не жмоться, себя веселя.
Яйца двух сотен вассалов
заменят одно – короля.
И не жалей приближенных,
коль надоело вино.
Я и свои бы отдал,
но я их скурил давно."
И вот, под гудение горнов,
стоны слышны и плач.
У четырех сотен придворных
яйца отрезал палач.
От боли зелено-сини
дети Шотландской земли
старому пикту в корзине
яйца свои принесли.
Как раз во дворце королевском
замер последний крик.
И эхом ему ответил
балдея торчок-старик:
Выглядит вроде жутко,
но ты посмеяться изволь:
Ведь правда, прикольная шутка
вышла, братец король?
Кури ты что хочешь, зая!
Я, видишь ли, просто псих.
Состава смеси не знаю.
Балдею от шуток своих.
1.47 Пародия на "ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ" М.Ю.Лермонтова
По паковым льдам океана
где пАзорей блеск в небесах
скрипит броневик одинокий
на мощных литых колесАх.
Ничто ему снежные бури,
разводы, дрейфующий лед
И молча в одной амбразуре
как пенис торчит пулемет.
Не видно знамен пролетарских
плакатов не видно вокруг
лишь кое-где белые мишки
со льдины срываются вдруг.
А в гордой столице России
разлегся, немножко смердя,
безмозглый (итог биопсии)
труп доброго Вовы. Вождя.
Лежит он в большой пирамиде
у самой Кремлевской стены
и Вовиным Слову и Делу
молились России сыны.
Прославили Вову народы:
Мол, был всех мудрей и добрей.
И строили царство свободы:
колоний и трудлагерей.
Народней Вождя и милее
чем Вова и быть не могло.
За это он был в Мавзолее
упрятан за бронестекло.
И