обволакивает облаком твоих ароматов. Я отвлекаюсь от звуков впереди сидящих студентов, успевших прийти до начала, неспокойных движений их голов и щебетания голосов. То есть, наверное, мог бы и в этом шуме изобразить формулой каждый твой запах, а после раскрасить цветами.
– Ты считаешь меня красивым?
Только все равно отвлекаешь. Даже от самого себя.
– Это вопрос на сегодня?
– Да.
– Я просто считаю. – И просто листаю страницы, которые знаю наизусть.
– Это в каком смысле?
Здесь мне в любом случае следует оторваться и посмотреть на тебя, неугомонное ты создание. У которого волосы сегодня собраны в маленькое подобие хвоста на затылке. И на плечах объемная серая толстовка с логотипом «Звездных войн». Между нами твой рюкзак, мир, патологии и воздух, пропитанный сладкими фруктами твоего дезодоранта.
– Я прожил пять жизней во времена, когда спокойных дней было в десятки раз меньше, чем неспокойных, Чоннэ. Там почти не было зеркал, в которые мы смотрелись. – И это правда. Слишком много борьбы за жизнь и надежды на завтрашний день для себя и тех, кто дорог. Проснулся – хорошо, а с красивым лицом или уродливым – неважно. – Были и другие, когда красота имела значение, но недолго или бесполезно для меня. Сегодня внешность бесконечно важна, но я слишком много провел там, где до нее не было никакого дела, так что когда просыпаюсь, то просто считаю. Очередной день в копилку прожитых. И тебя считаю. Ты живой и такой же дотошный как обычно.
И еще ты улыбаешься. Как умеешь – чтобы мне пришлось сконцентрироваться строго на твоих глазах и считать про себя.
– Что ж, для меня это огромный плюс. – И как всегда свободно откидываешься локтем на парту. – Когда состарюсь, ты меня не бросишь из-за того, что я перестану быть привлекательным.
Эта тема плохая. Не хочу о ней.
– Кто тебе сказал, что ты привлекательный?
– В этом времени полно зеркал, я и сам вижу.
На все-то у тебя есть ответ, Чон Чоннэ.
– Помню, что ты был готов переодеваться ради меня в девушку. – А на это что скажешь? – Это предложение еще в силе?
– Конечно. Но ты же асексуален, так что мне не придется. – И, разумеется, подмигиваешь. Довольный завоеватель. Самое время признать, что словами переиграть тебя сложно. О чем бы они ни были.
Дальше начинается лекция, и ты покорно помалкиваешь. Только смотришь, разглядываешь, задеваешь коленкой, а через тридцать минут неусидчивости лезешь к девушкам на скамье пониже, заметив у одной из них желтые стикеры. Тебе выдают несколько, но ты шипишь, бормочешь, обвиняя человека в жадности, выклянчиваешь еще, зарабатываешь замечание от преподавателя и только после затихаешь.
Стараюсь не ловить никаких взглядов, а их много – ты провоцируешь своим шебутным поведением, а я смотрю только на профессора, пытаясь хоть что-то усвоить и не запутаться в формулах твоего запаха. Ты даришь десять минут покоя, а потом мне на листы начинают крепиться выпрошенные стикеры. На каждом – надпись твоим крупным, немного неуклюжим почерком.
Я