ей неприятность, вероятно, вследствие вмешательства этого мужчины – брата ее или нет – остановило его. Он не знал причины ее тревоги, но одно ему было ясно в этом потоке событий: девушка нуждалась в его помощи. На чьей бы стороне ни было право, он был ее соучастником и должен был действовать, как таковой.
– Я не знаю, о чем вы говорите, – сказал он.
Молодой человек приблизил к его лицу большой кулак, облеченный в перчатку. Внезапно в эту бурную сцену ворвался восхитительный, глубокий и успокоительный голос:
– В чем дело?
Огромный полисмен неожиданно вырос из-под земли перед ними. Он стоял рядом с ними, как живая статуя бдительной власти. Один палец непринужденно покоился на его широком поясе. Пальцы другой руки слегка ласкали усы, которые причинили гораздо больше сердечных ран прекрасному полу, чем какая-либо другая пара усов в этом квартале. Глаза над усами были суровы и вопрошающи.
– В чем дело?
Джордж любил полисменов. Он умел с ними ладить. В его голосе, когда он ответил, послышалась именно та правильная нотка почтительного уважения, которая нравится власти.
– Я ничего не могу понять, – сказал он с таким видом, точно в минуту опасности обрел старшего ласкового брата, готового вывести его из затруднений.
В результате, констебль превратился тотчас же в его союзника.
– Я стоял здесь, когда этот человек неожиданно совершил на меня это необычное нападение. Мне бы хотелось, чтобы вы попросили его удалиться.
Полисмен хлопнул полного юношу по плечу.
– Это не годится, сказал он сурово. – Здесь это не полагается.
– Руки прочь! – воскликнул Перси.
Олимпийское чело нахмурилось. Юпитер извлек свои громовые стрелы. – Эй, эй – сказал он шокированным тоном бога, которому смертный бросает вызов.
Его пальцы снова коснулись плеча Перси, но на этот раз отнюдь не в виде только предупредительного и легкого прикосновения. Остановившись там, куда они попали, они превратились в железные объятия.
– Такого рода вещи недопустимы, – сказал он.
Бешенство охватило полного юношу. Самая простая осторожность и полученное им заботливое воспитание спали с него, подобно одежде. Испустив несвязный вой, он изогнулся и нанес полисмену сильный удар в живот.
Ах! – воскликнул оскорбленный констебль, внезапно превратившись в смертного. Его левая рука отделилась от пояса, и он деловито схватил своего противника за воротник.
– Отлично! Вы последуете за мной!
Поразительно, в какой невероятно короткий промежуток времени произошло это событие. В течение одной минуты Джорджу показалось, что он очутился в самой гуще неприятной свалки и притом в одном из самых многолюдных пунктов Лондона. В следующее мгновение фокус переместился.
Джордж утратил всякое значение, и внимание всех всецело приковалось к стороне нападающей, которую десница закона направляла на путь, ведущий к полицейскому участку на Вайн-Стрит, не раз протоптанный многими другими.