бабулька Сейго в полной боевой готовности. И всем своим видом она давала понять, что смертная казнь для распутников была бы безболезненней, чем то, что им приготовила бывшая королевская блюстительница чести и совести, не обнаружившая у них ни того, ни другого.
– Мне с-стыдно за вас-с, молодые люди! – плевалась призрачной голубой слюной старушенция. – Как можно так низ-зко пас-сть…
И так далее, и тому подобное. При этом бабуля обзавелась призрачной тростью и потрясала ею прямо перед носом то «развратной девицы, не знающей, что такое честь», то «похотливого самца, для которого инстинкты весят больше, чем воспитание и репутация».
Старушка разошлась так, что мне на миг показалось, что брюнетка сейчас огребёт этой самой клюкой по распухшему от истерики носу. Она уже не визжала, просто ревела, икала и пыталась пристроить трусы Лораса то повыше, то пониже. Хотя смысл уже что-то прикрывать? Тем более, что все остальные уже сползали по стенке, согнувшись пополам от хохота.
Одна Милка стояла столбом, не сводя с брата укоризненного взгляда и, казалось, едва сдерживая слезы. Если бы не знала, что она час тренировалась перед зеркалом, то даже не усомнилась бы, что сейчас она глубоко разочарована в единственном брате.
На визги, крики, хохот и истерики прибежала комендантша. Лягушенция в своём репертуаре смерила всех разом и каждого в отдельности таким взглядом, что все перестали ржать, брюнетка реветь, бабуля исчезла, а я малодушно сделал шаг назад, намереваясь спрятаться за Эвера, в случае чего.
– Как это понимать? – всё же решила прояснить ситуацию «пренеприятнейшая особа», как любит её называть Милвена.
«Воспитательный процесс», – едва не ляпнула я, но инстинкт самосохранения вовремя отнял у меня способность разговаривать.
И говорить я ничего, конечно же, не стала.
– Это все ты! – взревел, наконец, собравшись с мыслями, братец Лорас. – Ты, тварь мелкая! Везде свой нос сунешь…
И с видом голодного зомби, нанюхавшего свеженький мозг и намеревающегося его выесть немедленно (ну, или хотя бы прибить его обладателя), двинулся на меня.
Ага. Счас.
Меня мгновенно закрыл собой Эвер, недвусмысленно давая понять, что для того, чтобы разобрать меня на части, сначала придётся поиметь дело с равным по силе. Я, конечно, злобный некромант, но в рукопашной ему разве что плюнуть в глаз могу.
– Лучше тебе в это не влезать, – процедил через стиснутые зубы полуголый брат Милки.
– ТЫ мне будешь рассказывать, что для МЕНЯ лучше? – спросил Эвер тем самым тоном, которым затыкал магов магистрата. У меня даже мурашки по коже поползли.
– УМОЛКЛИ ОБА!!! – скомандовала комендатша, и мне почему-то подумалось, что Высочеству есть ещё куда расти. – Вы двое, – мотнула она головой на боевиков, – объяснять будете всё ректору. Вы обе, – то есть я и визгливая лахудра, – рассказывать свои версии деканам своих факультетов. Разошлись по комнатам. Мужчины – на выход.
Чёрт. Нужно срочно искать себе местечко с красивым видом на городском