их, поэтому с руководством общаться не надо.
В Казахстане в каждом государственном органе к первому руководителю приставлен дополнительный помощник по режиму – сотрудник КНБ. В апреле моего помощника заменили. Новый помощник пришел ко мне знакомиться и выразил поддержку, сказав, что поможет нам разобраться с «ситуацией». В чем заключалась его «поддержка», я узнала при ознакомлении с делом после ареста. Он собрал Департамент бюджетного планирования и убедил их написать коллективную жалобу на меня в Финансовую полицию. Жалоба была ложной, но пять сотрудников департамента ее подписали. Когда на суде каждого подписавшегося спрашивали причину подписи, люди плакали и говорили, что они боялись за себя.
Бюджетный департамент был напуган больше всего, поскольку именно они отвечали за проведение тендеров и платежи. Только у одной самой молодой сотрудницы Бюджетного департамента хватило смелости отказаться подписывать ложный донос.
К концу второго месяца допросов мы наконец поняли, откуда у Финпола появились вопросы. Зам по переписи, который только что вернулся с допроса, подошел ко мне и тихо спросил: «Вас спрашивали про посреднические компании, которые обналичивали деньги?». Так я впервые услышала про компании, которые не участвовали в тендере, а обналичивали деньги. Суть уголовного обвинения стала ясна. Я заверила зама, что все в порядке, и мы не имеем к этому отношения.
У двух моих заместителей тоже есть семьи и дети. У первого заместителя два сына, и в мае 2009 года родилась дочка. Они тоже боялись за свои семьи, но они ходили на работу, ходили на допросы и не писали доносов. Оба получили сроки. Заместитель по переписи – шесть лет, первый заместитель – пять лет. Первый зам вообще не отвечал за перепись, а подключился, когда основные исполнители не успевали. Оба вину не признали.
Несколько человек, подписавших жалобу, не изменили дела. Финпол и без их бумаги добился бы своей цели. Но мне жаль этих людей, жаль, что жизнь их поставила перед таким выбором, жаль, что им пришлось лжесвидетельствовать. Я не знаю, и они не знают, были ли угрозы в отношении них реальны. Я не могу осуждать их. Я испытываю огромное уважение к тем, кто отказался лгать, несмотря на угрозы, давление и даже тюрьму.
Правоохранительные органы выше всех
Еще до начала Переписи в правительстве решался вопрос, нужно ли объединить обычную статистику и правовую. У Министерства внутренних дел (МВД) был свой Комитет статистики. Комитет по статусу ниже Агентства, поэтому при слиянии он вошел бы в состав нашего Агентства по статистике. Но методы сбора данных у нас разные, и методология тоже не совпадает, и по этой причине и я, и руководство МВД были против объединения. Перед нашим совместным совещанием я набрала номер рабочего телефона руководителя Комитета правовой статистики, чтобы это обсудить. Трубку поднял его помощник. Повышенным тоном он спросил, кто звонит и по какому вопросу. Услышав мой ответ, он возмутился: по какому праву гражданский руководитель звонит генералу? Или полковнику? – я уже не помню звание.
Я