не скажет, как другие – «вчера по телеку показывали», или «во вчерашней газете напечатано». Говорит – «я давеча думал»…
Глядя на майора начинаешь понимать – почему это все подвижники добра и истины, все пророки и воители за правду, все больше были опечалены в своей любви к человечеству!
И хоть вообще-то сдержан и не словоохотлив майор с людьми, все больше за последнее время стало его тянуть к дворнику К. Идет к нему поделиться своими думами-сомнениями и сложными заботами…
У К. свой небольшой кабинетик в подвале одного дома-башни. Батарея всегда горячая, над столом лампочка в проволочной сетке, точно бесшумный шмель. Мебель дворник подобрал всю на свалке – все добротные, хотя и старомодные вещи. На стенах – ералаш из журнальных и газетных вырезок, отнюдь не одни красотки, самые разные фото: чем-то, видно, задели воображение дворника. Не всегда ведь был он дворником, был аспирантом в одном НИИ, «резал животных», экспериментировал, занимался наукой «под руководством» – ныне всё так, всё больше не сам, а «под руководством»… Аж пока не догадался, что никакой науки, никакого руководства, всё липа, что шеф его, да и он сам, просто приносят в жертву кафедральному плану и кроликов, и бедных морских свинок. Им предназначалось бесславно умирать ради какой-то цифры в каком-то никому ненужном отчете, в рубрике: «кол-во»… Так он сделал свое единственное открытие в НИИ – его ждет такое же будущее, как его шефа – и затосковал смертной тоской. И побрел, побрел куда-то – из современного красивого – дюраль, пластик, стекло! – НИИ, пока не оказался в этом «кабинетике дворника» среди метел, ломов, скребков. Долго еще аспиранту снился институт – во сне он расстилался каким-то зябким, неухоженным льдом катка – К. хочет научиться кататься на коньках, но все падает, падает. Почему каток, почему лед и эти нескончаемые падения? Бог его ведает – а, может, вот здесь и наука?..
Обходя извивающиеся во весь подвал драконы отопительных труб, сплошь в белесой цементной обмазке, участковый идет в кабинетик дворника, каким-то многоугольником огороженный древесными плитами. Участковый и дворник давно подружились. Майор здесь отдыхает от своих многочисленных забот. Сколько дворнику лет? Потянет лет на тридцать пять, за вычетом бороды, конечно! Они спорили долго, до валидола доходило, пока майор не почувствовал, зря он спорит, не отстаивает он так ни себя, ни истину. Дворник не просто больше его знает, больше его передумал мыслей – как-то у того все ближе к правде и законченней всё выходит!..
Обводя рассеянным взглядом кой-как налепленные на стенах портреты красоток, известных поэтов и спортсменов, артистов и революционеров, майор помолчит-помолчит, потом начинает – «сетовать». Где-то в управлении, на высоком инструктаже, услышал это слово – понравилось. Когда к майору обращается кто-то из жильцов, он так и начинает свою участковую службу: «Итак, на что сетуете?».
Больше всего майор жалуется дворнику на нечеткость указаний начальства! Указания должны отдаваться