же поднимался попутный ветер, направлявший их корабль, куда им хотелось.
Из многих мест Илиады явствует, что под Троей с греками были врачи, которые при врачевании ран поступали вполне рационально – обмывали их и прикладывали к ним целебные травы. Лишь в одном месте Одиссеи встречаемся мы с указанием на лечение посредством волшебства. Когда Одиссей на охоте был ранен вепрем, рассказывается (Одиссея, XIX, 457):
…и потом Одиссееву рану
Перевязали заботливо; кровь же, бежавшую сильно,
Заговорили[7].
Относительно содержания магических песен или формул, а также того, как греки себе представляли их действие, мы ничего не знаем и можем делать только предположение. Злых духов они, вероятно, не заклинали уже только потому, что не верили в них, как мы это видели выше; да кроме того, если б они даже и верили в них, то, вероятно, не предположили бы их вмешательства при таком простом явлении, как рана, когда виновник этой раны, вепрь, лежал мертвый у их ног. С другой стороны, под словами «волшебная песнь», вероятно, нельзя также понимать простое обращение к богам, так как в таком смысле этот термин, наверное, не стали бы употреблять. Таким образом, остается заключить, что греки верили в непосредственное влияние произносимой мистической формулы на природу вещей, то есть признавали, что произносимое слово само по себе обладает способностью и свойством влиять на естественное течение событий. Это воззрение лежит, по-видимому, в основе древнегреческого волшебства; да и вообще на нем, должно быть, основывалась магия всех европейских народов в языческие времена. У северных народов, во всяком случае, можно подметить эту мысль, и есть основание предполагать, что она существовала и у других европейских народов, занимавшихся колдовством, но не веривших в демонов.
Вернемся, однако, к греческим врачам. Мы видели, что они даже при лечении ран прибегали к заклинаниям; естественно предположить, что то же делалось и при внутренних болезнях, правильное лечение которых требовало, конечно, гораздо более глубокого понимания дела, чем то, на какое способен первобытный народ. И мы действительно знаем, что собственно врачебное дело с древнейших времен было связано с храмами, главным образом с храмами Аполлона и Асклепия. Что там при этом происходило, неизвестно нам в точности, так как медицинское дело до Гиппократа (около 400 до н. э.) составляло тайну, хранившуюся в известных фамилиях жрецов; но и того немногого, что нам известно, достаточно, чтобы убедиться, что все лечение носило характер религиозной магии. Больные, желавшие быть принятыми в храм для лечения, должны были сначала поклясться в том, что строго будут соблюдать все предписания. Затем они должны были несколько дней поститься или по крайней мере придерживаться строгой диеты, причем употребление вина было почти совершенно воспрещено. После того жрецы водили их по храму и показывали им изображения и посвященные богам таблицы, служившие воспоминанием о чудесах, совершенных божественной милостью. При этом произносили молитвы и пели священные песни, которые больные должны были повторять вслед за жрецом. Пение часто сопровождалось музыкой.