сил. Во всяком случае, предпочитал не думать над этой темой всерьёз.
Олег выжидающе смотрел на меня, а я всё думал по-прежнему о его злоключениях в тумане на Горе.
– А те фотки, что ты сделал там у пещеры? Покажи! – вспомнил я слова Олега, что он сфоткал на сотовом несколько снимков.
К моему огромному сожалению, оказалось, что они вышли почти все испорченными, словно засвеченные, хотя это же цифровые снимки.
Как мне сказал Олег, пробуя улучшить их, прогнав через редактор фотографий в своём сотовом, и нажав затем на “сохранить”, там вдруг появился непонятно, как, красный предупредительный символ и, вместо того, чтобы сохраниться, они, исчезли вместе с оригинальными снимками!
– Осталось всего пара снимков, но без той странной пирамидки, – проговорил с сожалением он.
– Удивительно! – поразился я этому сообщению. – Бывает же такое!
Услышанное сейчас, при свете дня, в его рассказе о Тумане, походило больше на одну из тех мальчишеских страшилок, которые мы рассказывали девчонкам на ночь, сидя у костра на земле, когда я ездил в шестом-седьмом классе летом к моей бабульке в настоящую, со старыми деревянными избами, деревню под Воронежем. Я там подружился с моими сверстниками, с которыми весело проводил время. И с девочками – с ними было, порой, весьма смешно, особенно, когда мальчишки напускали страхов на девочек страшными историями в ночи у озера, а те, замирая от ужаса, слушали завораживающе-жуткие страшилки об оборотнях, ведьмах и нечистой силе, а потом визжали от страха, когда пацаны пугали их неожиданно громким голосом. Девчонки, хоть и понимали, что всё это по – на – рошку, но, боялись отойти от костра, озираясь вокруг в сгущавшейся тьме, уже забывая о том, что мальчишки всё это рассказывают для их забавы.
Иными словами, все мы переживали страх понарошку, чтобы, условно говоря, не бояться его. Но, конечно, потом они боялись идти одни домой, и мне часто удавалось провожать до калитки самую красивую девочку в этой нашей “дворовой” в компашке. И всем нам хотелось почувствовать выброс из себя щекочущего нервы и мозг порции страха (сейчас-то я знаю, что это адреналин), сменявшегося после кульминационного момента в очередной рассказанной страшилке облегчением и визгом и полудетской возни с девчонками в темноте. Деревенские девчонки были для меня, кстати, моими первыми университетами любви…
– Ну, а потом, уже на первом курсе института…, – я остановил поток своих уже почти не контролируемых сопутствующих воспоминаний.
Интересно, что при всей жути, рассказанной мне Баженовым о том Нечто в тумане и о голосе из пещеры, я воспринимал всё это, как своеобразное краткое описание сюжета какого-нибудь мистического боевика с этим партенитцем в главной роли и его антагонистом – условным “Хозяином” горы, чей расплывчатей образ в моём сознании сливался, почему-то, с образом Джона Крамера из фильма “Пила”. Поэтому, услышанные откровения Олега не только не пугали,