замысловатые серебряные обручи, похожие на подвязки танцовщиц из мюзик-холла. Штурвал, казалось, не мог дождаться, когда руки рулевого обнимут его.
Джошуа Йорк подошел к рулевому колесу, дотронулся до него и бледной ладонью провел по черному дереву и серебряным обручам. Потом взял его так, как если бы сам был рулевым, и замер со штурвалом в руках, устремив серые глаза, в которых зажегся непонятный огонь, в непроглядную ночь, в июньский туман, несвойственный этому времени года. Все остальные умолкли, и даже Эбнеру Маршу в какой-то миг показалось, что пароход пришел в движение и по течению темной реки его воображения отправился в путешествие, странное и нескончаемое.
Наконец Джошуа Йорк повернулся и нарушил тишину:
– Эбнер, – сказал он, – мне бы хотелось научиться управлять этим судном. Ты сможешь научить меня?
– Управлять? – с удивлением переспросил Марш.
Ему не стоило труда представить партнера в роли капитана или хозяина парохода, но управление судном – нечто иное. Все же этот вопрос сделал партнера более понятным для капитана и позволил почувствовать к нему некоторое расположение. Эбнеру Маршу было хорошо известно, что значит это чувство, желание управлять кораблем.
– Что ж, Джошуа, – сказал Марш, – когда-то и я стоял за штурвалом судна. Надо тебе сказать, это одно из грандиознейших ощущений на свете. Ничто не может сравниться с ним. Однако научиться этому с ходу нельзя, думаю, ты понимаешь, о чем я говорю.
– С первого взгляда кажется, что крутить колесо не представляет никаких сложностей, – сказал Йорк.
Марш рассмеялся:
– Конечно, нет. Но нужно не столько крутить колесо, сколько узнать саму реку, Йорк. Старушку Миссисипи. Я, прежде чем стать владельцем собственного судна, проходил рулевым восемь лет. Мне разрешалось водить суда по верховьям Миссисипи и Иллинойса. Только Огайо и Миссисипи в нижнем течении были для меня закрыты. Несмотря на знание речного и пароходного дела, я не отважился бы пуститься в плавание по тем рекам, слишком был велик риск расстаться с жизнью – я не знал их. Те, другие, были мне известны. Теперь, когда я уже столько лет не входил в рулевую рубку, чтобы снова начать водить пароход, мне пришлось бы заново изучать реки. Река меняется, Джошуа, это я тебе точно говорю. Она никогда не бывает одинаковой, даже если ты пройдешь по ней два раза подряд. Нужно знать каждый дюйм ее как свои пять пальцев. – Марш торжественно подошел к штурвалу и благоговейно опустил на него одну руку. – Теперь мне хотелось бы хоть раз встать за штурвал этого судна. Когда мы будем состязаться с «Эклипсом», отстоять одну вахту, если ты понимаешь, о чем я говорю. Но это судно слишком роскошно для верховий Миссисипи. Ему нужен Новый Орлеан, не меньше, а это значит, нижнее русло реки, так что мне самому предстоит учиться. Мне придется изучать каждый фут его, будь он неладен. Для этого нужно время, нужно чертовски много приложить