и иметь самому хорошую возможность ее рассмотреть. Кожа в пигментных старческих пятнах, ничего отталкивающего или пугающего, на первый взгляд.
– Ну, здравствуй, дочка!
Это явно был не ее отец, всех своих родственников она прекрасно знала, а этот пожилой тип ей был не знаком.
– Впрочем, не дочка! Ну, не пужайся. Но если подумать, то где-то мы с тобой все-таки родственники.
Она только хмыкнула недовольно. Больше она его не боялась. Что-то подсказывало ей, что этот человек тут главный, но первые признаки страха куда-то отступили. Вдруг он стал читать молитву на смеси румынского и венгерского языках, которым пользовались старики в ее селении в исключительных случаях. Молитва была до боли знакомая, она сама так молилась, когда просила ангелов о чем-либо. Но венгерский и румынский языки для нее были трудные, а доступный перевод на русском языке ей был хорошо известен.
– Да, да. Ничего объяснить не могу. Полежи тут пока, отдохни. Я еще не решил, что с вами всеми тут делать.
Он обвел руками вокруг себя, и она на минуту представила себе огромный зал, и подобных мест секций тут могло оказаться много.
– Мой отец вырвет тебе сердце, когда найдет.
– Звучит, как в том дешевом мексиканском сериале, который показывают по «ящику» утром. Но не сомневаюсь. Впрочем, не найдет. Он даже понятия не имеет, о моем возвращении.
Смех, простой старческий кашель. Он еще достал из кармана платок, чтобы вытереть кончик своего рта. Девушка заметила, что старик был одет в качественный костюм, дорогую светлую рубашку. Это здание могло принадлежать только владельцу, мэру города. Тогда, кто этот странный старик?
– Зря ты все это затеял, Братство разорит твое гнездо, а прах твой будет развеян по свету.
– Прах мой хранился много лет в вашей церкви, пока его не украли лихие старатели.
– Какие старатели?
Про церковь она все прекрасно знала. Там еще делали ремонт несколько лет назад, нанимали строителей, деньги на это собирали всем поселком. Она прекрасно помнила тех людей, которые взялись за реставрацию. Почему-то ремонт они тогда не закончили.
– Какая теперь разница? Тех нелюдей, наверное, уже нет в живых. Все мне пальцы переломали, изверги, креста на них нет.
– Что тебе от меня нужно?
– Пока даже не знаю. Впрочем, то, что нужно, я уже сам взял.
Пауза зловеще затянулась. Девушка от одной только мысли стало плохо, безысходность захлестнуло волю, хотелось сжать завыть диким зверем, но руки и ноги ее стягивали ремни. Потом где-то внутри все сжалось, словно над ней надругались или ее серьезно покалечили, а она об этом даже не догадывалась, или не помнит.
– Не бойся, я конечно, вампир, но мне много не нужно. Как это объяснить? У тебя особая кровь. Это все началось давно. На крови твоих предков, я мог возродиться к спасению. Но, увы, что-то не вышло. Сихтст – папа римский прислал своего легата, чтобы найти мое тело. Это сейчас называется, кризисная ситуация. Но в тот момент я еще питал надежду,