обычных снах «К» в основном происходили в незнакомых местах, с присутствием незнакомых персон и даже сказочных созданий, а их исходом обязательно служила какая-то полуабсурдная развязка, или же сон просто безболезненно обрывался. Типичным примером его снов был позавчерашний, из которого он запомнил только то, что дело было на берегу красного озера, и на протяжении всего сна какая-то кошка пыталась научить его смотреть на зависших комаров, считывая, как бы с листа, их намерения; после этого, пытаясь схватить утопающие в грунте монеты, он нырял вниз с высоченной и узкой бетонной стены, разваливавшейся под его ногами.
А сегодня ему приснился свой старый дом. Он видел себя таким, каким он был четырнадцать лет назад, в свитере, подаренным на день рождения матерью, и в потрепанных домашних штанах. Он сидел за столом на кухне и ждал, ждал когда же его отец зайдет на кухню и выпьет с ним чаю. Он явственно чувствовал томление от неопределенности и ожидания момента, когда это наконец произойдет, но он был уверен на все сто, что это произойдет обязательно. Он просто ждал…
И «К» дождался. Отец вошел на кухню, давая своим видом понять, что и он сам провел это время в ожидании. Тем не менее, решение о времени встречи выбрал именно он, и это его коробило, потому что сын смог доказать силу своей веры. Его сын не дрогнул, не засомневался, ему не наскучил этот утомительный процесс, и он вынудил отца принять вызов. А сыну эта встреча была просто необходима. Он должен был задать три вопроса, и получить ответы незамедлительно, пока он не проснулся.
«Почему ты лишил меня своего общества?»
«Сын, в планы моей взрослой жизни не входила семья как таковая. Я тебя любил, и продолжаю любить, и я горжусь тобой, но мне не хочется, чтобы мы были рядом. Я люблю свободу, а ты ее для меня собой ну никак не символизируешь. Верь мне, прости меня, и попытайся меня понять».
«Я все чаще ощущаю в себе черты твоего характера, словно по наследству перешедшие ко мне после того, как ты покинул нас. Неужели я повторю твою судьбу?»
«Ты уже не повторил моей судьбы, когда принял решение первой важности. Да, я очень хотел передать тебе то единственное, что я умею делать хорошо. Да, тебя часто будут спрашивать: «Что ты здесь потерял?». Да, ты сможешь сделать все, что делал я, и даже больше. Но нет – ты не будешь этим заниматься. В тебе нет этой маленькой, но очень важной составляющей: ты ничего не знаешь о выгоде!»
«Смогу ли я хоть раз сделать правильный выбор?»
Этот вопрос был самым важным для «К», и он занервничал, ему показалось, что лучевую кость правого предплечья вдруг изогнуло какой-то силой и потянуло вниз, а отец молчал. Он как бы замер, не желая озвучить третий ответ. Руки «К» вспотели, он вдруг понял, что попал в ловушку, в последний раз поставленную отцом: он вновь дал проявиться своим главным страхам – страху ошибиться в выборе и страху остаться в одиночестве. Он уже хотел издать то ли стон, то ли плач, то ли вой досады, но вдруг резкая боль в руке окрасила кухню в красные тона и вызвала во