взмах его неотвратим.
Мы думаем и смотрим снова,
Но бесполезно спорить с ним.
В тетрадке и на этом фото
Чуть различимые слова:
Помимо даты-места, что-то,
Что не расскажет вам глава.
А Черепашка заучила
На всякий случай этот текст.
Уже под вечер это было,
И ни одной души окрест.
Тетрадку положили тут же –
Наверно, в метре от куста,
Подальше от грязи и лужи –
У лопушиного листа.
«Смотрите, тот мужчина в парке,
О ком недавно говорил.
Вчера в руке не видел палки.
Как сильно сдал – смотреть нет сил».
Действительно, тихонько шел он,
При этом будто бы спешил.
Такой печалью взгляд был полон…
Он тут неподалеку жил.
И голова почти седая.
Да он уже совсем старик.
Куст показал, листвой кивая,
Его друзьям и чуть поник.
Когда тот с ними поравнялся,
Вдруг встал, дыхание прервав,
И что-то разглядеть пытался
Среди пожухлых влажных трав.
Потом, «сынок» сказав тихонько,
К тетрадке старой подбежал,
Поднял ее он как ребенка,
И фотографию прижал.
Понятно стало всем, конечно, –
То был его погибший сын.
Держал он драгоценность нежно.
Не среди улиц и машин –
Как будто оказался рядом
С родной душой у Божьих Врат.
И мир пронизывал он взглядом,
Где сына нет – все дни подряд.
Как осознать: «уже не встретишь»
И «никогда здесь не найдешь»?
Так почему ты, Солнце, светишь?!
Не правда это, это ложь!
Совсем недавно были вместе…
И вот отныне – «никогда».
Не спросишь, не услышишь вести,
Хоть минет радость и беда.
И сердце вдруг осиротело…
И беспризорность в нем навек.
Душа исчезнуть захотела –
Как снег, покинуть Белый Свет.
Не знает кто, тот не узнает,
Как стать на грани двух миров,
Как смерть часть жизни забирает,
Как не хватает больше слов.
Та фотография, к несчастью,
Была одна у старика –
Родной души хранимой частью,
Живет он на земле пока.
Он фото положил у сердца
И так пошел – с улыбкой в даль.
Как будто приоткрылась дверца
Туда, где ниспадет печаль.
Земные звуки скоро смолкли.
Лежать осталась та тетрадь,
Но надписи совсем размокли –
Их никому не прочитать.
А Черепашке нашей ночью
Во сне сказал пришедший Os:
«Ты этот текст запомни прочно:
Он – первое, что я принес.
Другое было на бумаге,
Но бывший текст преображен
От из земли пришедшей влаги,
На час один был явлен он.
И ангел нам помог – перстами
Сложить слова того листа.
Но влага действует часами,
И