цвета, цвета похожего на то, что он видел в верхней, не закрашенной части окна. Он даже не знал, что это окно, даже не знал, что это небо. Иногда насыщено голубое, часто тёмно-серое, а изредка чёрное. Откуда ему было знать эти слова. Он ни с кем никогда не общался, но если все же не подводили его воспоминания, то несколько лиц детей, с которыми когда-то жил в этой комнате он вспоминал. На самом деле не в этой, с самого начала его поместили в палату к другим детям, именно там и были голубые стены, но если дети как-то развивались, то сам Данила остановился в своем развитии на уровне трёхлетнего. Его память не формировала образы способные остаться в ней, и каждый день для него начинался, как новый. Но каким-то непостижимым для него образом память всё-таки сохранила воспоминания о тех детях, которые жили с ним. Данила не помнил, как его переводили, уже повзрослевшего сюда в одиночную палату. Врачи давно перестали пытаться привить ему какие-то знания, он для них был просто, как бы это грубо не звучало, биомассой. Ни на какие мыслительные действия неспособным.
Его мысли всегда находились в постоянном хаосе, да и какие это были мысли? Когда он смотрел в окно и любовался облаками, он просто на них смотрел. В черепушке Данилы что-то шевелилось, пытаясь понять, что это? Почему это так красиво? А как только он отвлекался и обращал взор на комнату, забывал. Взгляд на кровать вызывал необходимость прилечь, потому что она предназначена для этого, чтобы на ней спать. Если бы его не приглашали на обед, то, скорее всего, он бы и не понял, что нужно есть. Он до сих пор не понимал, что нужно снять штаны прежде, чем сходить в туалет даже «по важному». Он понимал, что испражняется только тогда, когда уже испражнялся. А потом это чувство неудобства и кричащий на него мужчина в белом халате. А он даже не понимал, за что он кричит.
Одно слово он все же запомнил – «твоюжмать». Слишком часто мужчина в халате называл его так, и он какое-то время считал, что его так зовут. Он не запоминал ничего и никогда, а как помнить когда, если ты даже не понимаешь, что такое «когда». Для него не было «когда», для чего было просто: «есть», «спать».
И вот однажды появилась старая женщина, которая стала с ним общаться, которая говорила с ним всегда ласково и благодаря именно ее усилиям он научился ходить «по важному» в туалет, но вот по-маленькому он всё-таки с разным успехом, но ещё похаживал в штаны. Но тогда уже мужчина в белом халате не кричал. Эта женщина не давала этого делать, наверное, мужчина её боялся. Со временем, он начал понимать, что его зовут Данилка, а не «твоюжмать», женщина всё время к нему по имени обращалась, и еще она стала ему рассказывать какие-то истории, но он не понимал их, не понимал сначала. Он не понимал большинство слов произносимых ей, но однажды он почувствовал, что общение с этой старушкой перешло на новый уровень, как он тогда подумал. Подумал? Нет. Просто в процессе прослушивания монолога этой женщины он, как будто подключился к её мыслям, он стал видеть то, о чём она думает. Он стал видеть образ до того как она опишет его. Это немного напугало. Женщина рассказывала ему о том, что сама вспоминала. Первые, полученные от нее образы, напугали Данилу по той причине, что он увидел, как люди убивают друг друга. Он увидел кучу израненных, истерзанных людей, кровавые бинты, рваные раны, белые кости, торчащие