Тогда Домникея Николаевна Кишкина скончалась, на смертном одре уже окончательно и без всяких условий благословив сына на путь монашеского делания.
Уже во второй раз в жизни Владимира Кишкина возник Миропольский Белогорский Николаевский монастырь. 7 марта 1783 года игумен Константин (Саурский) постриг новоприбывшего в мантию с именем Василий. Монашеское имя Владимир получил в память погибшего в монгольском плену святого праведного князя Василия Ростовского, память которого Церковь отмечает 4 марта.
Но долго пребывать в Мирополье новопостриженник по каким-то причинам не стал – уже 30 мая 1783 года он подал прошение о переводе на Валаам, где подвизался его добрый знакомый по Саровской пустыни иеромонах Назарий (Кондратьев). Впрочем, и там отец Василий не задержался и в 1784-м остановил свой выбор на Курском Знаменском Богородицком монастыре. Здесь атмосфера, по-видимому, пришлась ему по душе. Три года спустя, в год посещения обители Екатериной II, епископ Белгородский Феоктист (Мочульский, 1729–1818) совершил иеродиаконскую хиротонию отца Василия, и он начал исполнять в монастыре послушания ризничего и клиросного. Так прошло девять лет. За это время отец Василий приобрел среди братии учеников, которые окормлялись у него духовно, – монахов Анастасия, Арсения, Израиля и др.
В 1794 году иеродиакон отец Василий вновь отправился в путь, на этот раз – самый дальний из тех, которые он предпринимал, – на Святую гору Афон. Почему – понятно: именно там в 1746–1763 годах подвизался преподобный Паисий (Величковский, 1722–1794), основатель русского старчества в его современном виде. Возможно, предпринять это путешествие отец Василий пожелал под воздействием новости о смерти Паисия; возможно – в связи с прочтением его главного труда – изданного в мае 1793 года в Петербурге «Добротолюбия». Но в любом случае он (и не только он – в путь с ним отправились и его ученики) хотел прикоснуться к тому «идеалу» монашеской жизни, который был устроен Паисием в Свято-Ильинском скиту на Афоне.
Сейчас нам явственно видно, что жизнь великого преобразователя монашества удивительным образом перекликается с жизнью самого Василия (Кишкина). Уроженец Полтавы Паисий так же, как и Василий, с юных лет стремился к монашеству, ушел в монастырь еще мальчиком, так же сменил несколько обителей в поисках мудрых наставников. Таких он нашел в молдавском Трейстенском скиту, а позже переместился на Афон, где «обхождаше отшельники и пустынножительныя отцы, ищуще по намерению своему некоего духовного отца, в делании монашестем предуспевающа и в божественных и отеческих писаниях искусна, седяща в безмолвии наедине в тишине и нищете, ему же бы могл предати себе в послушание. Но не обрете таковаго». Вероятно, по своему великому смирению он сам не заметил, как стал для других тем Учителем, которого желал для себя… Так же, как и Василий (Кишкин), Паисий поздно принял священный сан. Когда число его учеников возросло до такой степени, что на Афоне им стало тесно, а вокруг уже полыхала очередная