до того было. Вложился куда-то и прогорел. Мне уж, прости, на них плевать.
Киваю, понимая, о чём он. В то время Сева разгребал до кучи проблем: со здоровьем отца, затем с моим, перенимал дела в «Империи».
– Да мне тоже плевать, – с равнодушием добавляю: – Слышал, Одинцов решил все проблемы одним выстрелом?
Если уж начистоту, я слегка покопался в информации из свободных источников, но брату вопрос задаю, думая, что ему есть чего добавить.
– Да, потерял всё и не выдержал. Жена его легла на плановую операцию, но не помогло, потом бизнес прогорел, не выдержали нервы, – с недовольством поясняет.
Севе определённо не нравится мой интерес.
– Ты хочешь… возобновить старые связи? – аккуратно спрашивает.
Это он так аккуратно интересуется, не планирую ли я с дрянью отношения наладить?
– Нет, – хлопая ладонью по столешнице, поднимаюсь.
– Точно?
– Точно.
Всеволод отворачивается, но по его хмурому лицу я понимаю, что мои вопросы его не порадовали.
– Даже не думай, – предупреждаю его.
– О чём ты, Сень?
– Подключать свою службу безопасности. Повода нет.
– Ну нет, так нет, – жмёт плечом и утыкается в монитор, давая понять, что у него дел по горло, а тут я со своими расспросами, как навязчивая соседская собачонка.
И в этом весь мой брат.
На следующий день я еду по адресу в хранилище. Там в ячейке через пятые руки для Севы оставлена информация. Он роет компромат на своего оппонента и в этом ему помогает бывший друг, однажды подставивший его.
Такая жизнь – кругом одни подножки. Ни в ком нельзя быть уверенным. До смешного – Сева даже меня какое-то время подозревал. В принципе, разве могу я его в этом винить? Тут от самых близких ножи в спину прилетают, а я тем ещё раздолбаем был после выздоровления. Решил, что живём один раз, и бросился во все тяжкие. Нужно же было как-то заглушить эту боль. Вот каждый и глушит, как может. У всех свои способы.
Я вынимаю флешку из ячейки, пишу от руки, что ещё требуется, сую записку вместе с накопителем в ящик. Чувствую себя героем какого-то боевика, не иначе.
Заехав вечером к брату, отклоняю любезное предложение его жены Арины поужинать с ними, ссылаюсь на дела.
– А я, кстати, завидую, – бросаю ей перед уходом.
– Чему?
– Вашему ровному семейному загару.
В это время я подхватываю мелкую племянницу на руки, целую в обе щеки, щекочу бока и аккуратно возвращаю на пол. Ульяна вцепляется мне в ногу, не желая отпускать. Арина смотрит на нас и улыбается.
– Солнце моё маленькое, на днях загляну, поиграем, – говорю племяшке.
– Если ты ей что-то обещаешь, – наказывает Арина, – будь добр, держи слово.
– А когда я его нарушал?
От брата я выхожу в приподнятом настроении. Счастлив за него безмерно. Пусть хоть у кого-то из нас всё будет в личной жизни хорошо. Сева как никто заслуживает это.
***
Несколько недель я вполне успешно рублю мысли о стерве на корню, не позволяя отравляющим воспоминаниям проникать