стало заметно, что Салим его не слушает. Он не смотрел на Алекса и не похоже было, что он вообще куда-то смотрел, потому что его безумные глаза глядели в разные стороны. Салим сделал еще один шаг и Алекс отступил назад. Теперь отступать было некуда – спина уперлась в кормовой релинг "Алисии". Судорожно оглянувшись, он увидел гарпун и выдернул его из гнезда.
– Не подходи! – снова закричал он, выставив перед собой гарпун, как оружие.
На этот раз он вопил по-английски, но и это не произвело на Салима никакого впечатления. Он сделал шаг, ни за что не держась и чудом удерживая равновесие на качающейся палубе. И только, когда острие гарпуна уперлось ему в грудь, его глаза сфокусировались и в них появилось осмысленное выражение. Оторвав взгляд от острия он посмотрел на Алекса, улыбнулся и что-то тихо сказал на незнакомом языке. А потом он перестал улыбаться и крикнул знакомое:
– Алла-а-акбар!
…И резко навалился всем телом на острие гарпуна. Алекс вскрикнул, выпустил гарпун и отпрянул, втиснув спину в релинг так, что прочный метал, казалось, прогнулся. Как раз в этот момент "Алисия", увалившись под ветер, накренилась. Салим строго и даже, как показалось Алексу, немного укоризненно посмотрел поверх его головы, осуждая не то его, не то "Алисию", и медленно повалился вперед и вправо, за борт. В полете он повернулся и Алекс успел заметить, что гарпун, пройдя сквозь тело, вышел под лопаткой и натянул потную майку на спине. Тело Салима шлепнулось в воду и мелькнуло в волнах раз, другой, третий, удаляясь, а он все не мог оторвать от него взгляд, как будто занзибарцу еще можно было помочь. На дау послышались резкие крики, захлопал парус и лодка, быстро сменив галс, побежала на северо-восток, к Занзибару, подальше от неприятностей и людей, протыкающих друг-друга гарпунами…
Когда Занзибар остался сзади по левому борту, ветер изменился и "Алисия" весело побежала по пологим океанским волнам. Только теперь Алекс немного пришел в себя и ему удалось наконец собраться с мыслями. Покойный Салим был, несомненно, конченным наркоманом, но даже самый конченный наркоман не будет накалывать себя на гарпун без веской причины. Алекс вспоминал холодные глаза Васифа и понимал, что такая причина у его рулевого была, а его страшный рассказ скорее всего даже не был преувеличением. Ну, ты и влип, Алекс Кушнир, думал он. Интересно, как будет смотреться моя кожа и что с ней сделают? Неужели пустят на сапоги? Ситуация казалась безвыходной. Вернуться в Дар-эс-Салам и сдаться полиции? Вряд ли ему удастся даже дойти до полицейского участка. К тому же у него было серьезные сомнения в честности танзанийских служителей закона, которые, скорее всего, не преминут сдать его Васифу, тем более что десяток свидетелей с давешнего дау с радостью поведают о том, как он проткнул гарпуном своего товарища. Там, на северо-востоке, на Сейшелах, его тоже не ждало ничего хорошего. Доказательств у него не осталось, а сейшельская таможня, если верить покойнику Салиму, была куплена Васифом. Поэтому, все на что он мог надеяться, так это на то, что в сейшельской тюрьме наркоторговец его