align="center">
Часть первая. АВАНТЮРА
Полдень. 57-й день Времени Цветения
Ина́урейм.
Небольшой мир, купающийся в лучах небесного светила, что жители именуют Светлейшей. С самого начала существования он является вечным спутником Забытого – другого мира, с незапамятных времен полностью укрытого непроницаемой пеленой серых, словно пепел, облаков. То, что таиться за этой мистической густой завесой, многие годы оставалось непостижимой загадкой для учёных мужей и женщин. И эту тайну вряд ли суждено когда-нибудь разгадать.
Одно полушарие Инаурейма занимают небольшие полюсные материки, между которыми находятся бесчисленные острова и рифы, скрытые густым туманом. Морские путешественники, видевшие этот край воочию, прозвали это место Туманным Ободом. Немногие смельчаки пробовали пересечь его и раскрыть тайну бледного покрова. Однако никому из них так и не удалось вернуться домой. И навсегда останется загадкой, нашлось ли для путешествовавших сквозь этот бледный полумрак хоть что-то кроме отчаяния и гибели.
В противоположной же части мир от полюса до полюса пересекал единый огромный континент, с обеих сторон омываемый океанами. По центру его раскинулась усеянная оазисами пустыня, прозванная Великим Топазом – дом расы орцинтаев, а также многих необычных и опасных существ. С севера и юга к Топазу примыкали два края, где с большим удовольствием росли травы и леса. В Южных Садах обитали закаленные в боях люди, которые уюту и комфорту предпочитали кочевой образ жизни. Их быт уже давно стал тайной даже для живших по другую сторону пустыни родичей. Жители Северного Королевства несколько уступали южанам в росте и физической силе. Но они с лихвой компенсировали это доспехами, лучшим оружием, городами, защищенными высокими стенами крепостей, а также ремеслами и множеством других полезных умений.
Именно на севере, в городе под названием То́лбас, родился и прожил все годы своей недолгой жизни один юноша. Он ничем не отличался от других своих соседей. Так же, как и они, он вел размеренную повседневную жизнь и взирал на Инаурейм через призму собственных забот и неурядиц.
Его звали Айвиэ́н.
Сейчас, в самый обычный день четыреста двадцать восьмого года Третьей Эпохи, он стоял у таверны и осматривал до боли знакомый ему окружающий пейзаж. Улицы Толбаса уже наполняла многогранная симфония жизни, состоящая из звуков и запахов. Шум доносился отовсюду, но юноша давно знал: в музыке этого нет ничего хоть сколь-нибудь зачаровывающего или успокаивающего.
Звон битого стекла где-то за спиной – явный признак драки. Прерывистое мычание, сливающиеся с натужным кряхтением – какая-то компания закончила пьянствовать. Кого-то из них даже пришлось вытаскивать из таверны, о чем говорили неравномерные шаги. Крики, издаваемые незнакомым голосом – одного из приезжих только что обокрали. Айвиэн даже мог, с определенной вероятностью, назвать имя карманника. Если хорошенько прислушаться,