не обучен, да и царица осерчать может.
Впереди между делом царицын корабль появился. Странен показался Ванюшке тот корабль, мельница водяная к корме приделана, вода по ней льется, брызги летят, ни гребцов, ни парусов, а палуб так и вовсе три, трубы из корабля торчат, и дым из них идет. И по палубам люди ходят в одеждах необыкновенных. Повернулись к парусу маковому, платочками машут, точно господа-дворяне. Колокола зазвенели – да не по-церковному. Лестницу Ване кинули, чтобы на борт поднимался, и лодка будто туманом подернулась, отстала, и парус алый свернули.
Идет Ваня по палубе и удивляется. Не поймет, как корабль против течения без гребцов идет. Глядит, а ему сама царица навстречу. В ноги к ней бросился Ваня: «Не погуби, матушка, смилуйся». А царица смеется да воду какую-то из стеклянной плошки попивает, а в воде той пузыри диковинные пританцовывают и друг на друга шипят. Иди, говорит, Ивашка, дальше по палубе, награды будут, как часы смастеришь. Раз сама царица приказала, надо идти. А что она там про часы какие-то сказала, так ей царице виднее.
Идет Ваня, а палуба будто и не кончается. Люди подходят к нему, здороваются уважительно, как со взрослым. Каждый свои разговоры ведет и сказанное запоминать велит.
Тем временем вечер на Волге сделался, месяц показался, и вдруг необычайный свет озарил все вокруг фейерверками. Грохот и огни в вышине неба зажглись, да разноцветные. И так и эдак сверкают. Смотрит Ваня, глазам не верит, кончились огни, а свет остался. Светло ночью как днем ясным. Вгляделся Ваня в реку, видит: а река-то многими лодками перегорожена, а по лодкам люди ходят. И вдруг лодки те исчезли, и стали арки над рекою и светятся светом неописуемым, то одним, то другим. А рядом другие корабли двигаются. Кто под парусом, кто без паруса. Вал водяной с кормы поднимается, как на крыльях летят по Волге-матушке. Дивится Ваня, на чудеса глядючи. Не подвластно уму его, из чего те корабли сделаны.
И тут подходит к нему паренек крепенький, Ростиславом назвался. Стоит, посмеивается, да как спросит в лоб:
– Как тебе, Ваня, лодки мои? Можешь понять, почему корабли без бурлаков плывут да так быстро? Не можешь. Всю жизнь голову ломать над этим будешь, да не додумаешься.
Иванушка от слов этих совсем опешил.
Тут все, кто по палубам гулял, в движение пришли, кричат что-то непонятное: «Фотографироваться, фотографироваться!» И все стали в одном месте собираться. Собрались, и Ванюшку зовут, да в самую середину сажают. Тут человек с треногой выходит и ящик на нее устанавливает. Ох и страшно стало Ване, но глядит – все вокруг улыбаются, прихорашиваются. И царица – тут как тут, и кого только нет. И вдруг человек с ящиком говорит: «Смотри, Ваня, сейчас отсюда вылетит птичка. Замри». Замер Ваня, ждал птичку, ждал, а птички все нет. И вдруг слышит: соловей запел дивным голосом да колокола церковные перезваниваются.
Открыл глаза Иванушка – все вокруг родное знакомое. Вот и зипунчик старенький,