теперь нет, что даже если он хоть на минуту выйдет, то обратно его уже не возьмут из опасения, что он может занести в юзерхауз какую-нибудь заразу.
Примерно то же самое говорили и другим обитателям их этажа. Они долго пытались понять, как можно попасть на другие этажи, но кроме двери без номера, которая никогда не открывалась, ничего не нашли.
Самым главным и авторитетным человеком на их этаже была Калерия Павловна, женщина неопределённого (скорее всего, предпенсионного) возраста, доктор каких-то там наук. Даже в пижаме из синтила она умудрялась выглядеть величественно и высокомерно. Она почти не скрывала, что её весьма удручает «низкий интеллектуальный и культурный уровень людей, с которыми приходится общаться». Она говорила, например:
– Я бы вам объяснила, но вы, конечно не в состоянии понять…
Или:
– Нет никакого смысла обсуждать это с вами…
С одной стороны, всех раздражала её манера смотреть на окружающих людей, как на каких-то козявок. С другой – многие признали её лидерство и в глубине души надеялись, что эта властная и решительная женщина сможет, в случае чего, за них заступиться.
Была ещё одна женщина, полная противоположность Калерии – баба Маня. Может быть, они были даже ровесницы, но баба Маня выглядела старше. Невысокая, кругленькая, с нелепо торчащими волосами, которые она всё время приглаживала. Она объяснила, что волосы у неё всегда были длинные, но здесь ей сказали, что за длинными волосами тяжело ухаживать, и остригли. Пижама сидела на ней как-то мешковато, и она стеснялась своего вида. Выходила она не часто, так как у неё болели ноги, а на галерее присесть было негде. Вася даже хотел пригласить её к себе, но Анализатор сказал, что ходить друг к другу в гости категорически воспрещается.
Баба Маня как-то сразу прониклась симпатией к Василию. Она называла его «Васенька» и «миленький». Раньше Василию было бы просто смешно внимание какой-то там незнакомой бабки. Но здесь он ощущал такой дефицит добра и теплоты, что невольно отвечал бабе Мане взаимностью. Чем-то она напоминала ему его мать. Не внешне, а какой-то своей неуловимо тихой и застенчивой манерой общения, ласковым взглядом и вниманием.
Как-то она подошла к нему и тихо спросила:
– Как думаешь, Васенька, Катастрофа, эта вот самая – она только у нас была, или везде, по всему миру? Не слышал, что люди говорят?
– Не знаю, баба Маня. Но думаю, что везде. Иначе к нам бы кто-нибудь из других мест обязательно приехал помощь оказать. Да и радиоприёмники ничего не ловят.
Баба Маня кивнула головой и пригорюнилась. Она долго молчала, а потом вдруг спросила:
– Можно, я с тобой своим горем поделюсь? Я ведь с семьёй сына до этого жила. Всё у нас было хорошо. Невестка хорошая, внучок подрастал, Андрюша. Вот они все и решили в отпуск в Турцию съездить. Уже весь отпуск прошёл, позвонили, что прилетают завтра. Пошла я в магазин, чтобы к их приезду чего-нибудь вкусненького приготовить, а тут и грохнуло. Прибежала к дому, а его и нет. Сначала я