– весьма хорош собой!
– Да, Савелий, – смущённо кивает Смирнова, а я сгораю от желания поскорее увидеть Ветрова своими глазами.
– И как он тебе? – притворяюсь, что не замечаю Златкиной симпатии.
– Странный, – Подруга пожимает плечами и прячет одну и ту же прядь длинных каштановых волос за ухо.
– Очередной заучка?
– Нет, – спешит заступиться за новенького Смирнова. – Он просто странный. Ни с кем не разговаривает почти, взгляд такой тяжёлый и колючий, а ещё у него на шее татуировка.
– Ого! – вскрикиваю чуть громче дозволенного в стенах лицея и тут же ладонью прикрываю рот. – В полку плохишей прибыло?
– Не думаю, что Сава плохой, – мечтательно тянет Злата, остановившись у кабинета физики. Мы совсем чуточку не рассчитали время и пропустили звонок. – Но, знаешь, он кажется очень опасным!
– Всё, как я люблю, – Подмигиваю девчонке и смело стучу в дверь.
– Здравствуйте, Дмитрий Венедиктович, извините за опоздание! Можно нам войти?
Нос кверху, в глазах – уверенность. И пока Златка стыдливо топчется рядом, я, не дожидаясь ответа учителя, делаю шаг вперёд. Это пусть Смирнова краснеет за минутную задержку. Ей положено! Как-никак дочка директора лицея.
– Свиридова! – расплывается в улыбке пожилой мужчина в клетчатом пиджаке. – Неужели вспомнила об учёбе?
– Поняла, что жуть как соскучилась по физике, – по классу тут же проносятся смешки и перешёптывания. Ну, конечно, перемыть мне косточки – великое дело!
– Ты не представляешь, как греет душу твоё признание, – ехидно замечает физик и ладонью указывает, чтобы мы поскорее заняли свои места.
Красная, как помидор, Смирнова тут же шмыгает за первую парту, а я, на мгновение замерев, осматриваю класс. Как и следовало ожидать, Синичка всех пересадила, и где сейчас моё место – непонятно.
– А ты теперь со мной сидишь, – вальяжно развалившись на стуле, гогочет Тоха. На лице наглая улыбка, а в глазах нехороший такой огонёк.
Звезда сборной лицея по баскетболу, отличник, сын губернатора области, да плюс ко всему сногсшибательный красавчик, – любая прыгала бы от счастья и светилась, как начищенный самовар, от такого стечения обстоятельств, да только не я.
В десятом классе мне хватило глупости в него влюбиться, а этому негодяю – растрезвонить на весь лицей, что я совершенно не умею целоваться. Наши несчастные два свидания обернулись для меня кромешным позором и несносным унижением. И только Синичке могло прийти в голову посадить нас за одну парту.
– Свиридова! – окрик учителя напоминает о моей нерешительности. Но даже под конвоем, рядом с Булатовым я не сяду ни за что!
Поправляю рюкзак на плече и, сжав губы в равнодушную ухмылку, иду к единственной свободной парте на последнем ряду.
– О! Тоха, тебя походу кинули! Плакать не будешь? – заливается Димка Симонов, лучший друг Булатова, и тыкает парня в спину кончиком авторучки.
– Отвали, придурок! – выплёвывает мой