лечился в госпитале. Рассказывает, что Киев производит тяжелое впечатление. Многие уезжают, эвакуирован ряд заводов, окружной военный госпиталь. Вчера немецкие танки прорвали нашу оборону и были в тридцати километрах от города. Если это так, значит, мы находимся в глубоком тылу врага. Размышляя об этих малоприятных обстоятельствах, я уснул.
Проснулся от толчка Дегтяренко, который указывал на небо, приглашал полюбоваться красивым зрелищем: с немецких самолетов сбрасывали разноцветные листовки. Я подумал, что мне случалось видеть вещи покрасивее, но все же на листовки смотреть значительно приятнее, чем на бомбы.
Сейчас кто-то пустил слух, что противник применяет отравляющие вещества. Думаю, что ложь, так как при столь быстром нашем отходе это обернулось бы для немцев самоотравлением.
13 июля
Проснулся от выстрелов зениток: над самой головой немецкие самолеты.
Ровно в полдень услышал новость: штаб нашей армии передает все свои части и превращается в штаб конной группы. Все управление штаба, санотдел и я вместе с ним переходим автоматически в штаб конной группы. Все очень рады этой новости, так как все – от командующего генерал-лейтенанта Костенко до начсапарма – в прошлом конники и рады возвращению в родную стихию. Даже я, поддавшись общему настроению, начал чувствовать себя кавалеристом. Поздно вечером снимаемся с места и уходим на формирование в неизвестном направлении.
14 июля
Всю ночь лил дождь. Я ехал с Дегтяренко в конце колонны и промок до костей. Утром остановились в украинской деревушке. Зашли в хату, женщина с двумя детьми пьет липовый чай. Угостила и нас.
Дороги после дождя стали непроходимыми. Еле добрались до какой-то деревушки. Сегодня воскресенье, колхозницы нарядно одеты, угощают нас молоком. Уже поздно вечером перевернулась одна из наших штабных машин. Решили вытащить ее утром, заночевав прямо в поле. Я постелил свою плащпалатку, на нее одеяло, укрылся шинелью, лег и стал вспоминать все, что видел в последние дни. Вспомнил, как по дороге некоторые из работников штаба совершенно случайно встретились со своими семьями, которые были эвакуированы из Львова, Дрогобыча и других мест.
Невозможно представить себе, какими волнующими были эти встречи.
15 июля
Утром вытащили машину и поехали дальше. Отовсюду гонят на Восток бесчисленные стада. Обгоняем массу беженцев. Женщины и дети— испуганные, грязные, усталые – производят крайне тяжелое впечатление. Население деревень, состоящее главным образом из женщин и детей, приветливо нас встречает. Женщины спрашивают: скоро ли побьем немцев. Всем нам стыдно, но отвечаем уверенно – скоро!
Уводят тракторы. От одного из них, брошенного в поле, мы взяли для нашей машины масло. Подъезжаем к городу Шпола. Хотим заправиться бензином – не дают. Я пошел к какому-то начальнику, показал свое удостоверение. – «Профессор Вишневский?! Как же, слышал про Вас и про Вашего батюшку. Мне после операции гнойного аппендицита тряпочку с вашей мазью