возраст Ершова подчеркивало то обстоятельство, что заступая помощником дежурного по училищу, он подавал команды по Уставу 1947 года: «Для встречи справа, СЛУШАЙ на кра – УЛ!!!», чем немало нас веселил.
Это ершовское «СЛУШАЙ» отменил еще Устав, утвержденный в 1961 году.
Кроме этого, Ершов не выговаривал шипяшие и свистящие звуки, а самое главное – совершенно не мог сказать звук «Э» в начале слова, у него всегда получалось «Е». (Думаю, что виной тому была его фамилия, начинавшая на «Е»).
Единственное слово, начинавшееся с «Э», которое он каким-то чудом говорил правильно – была фамилия классика: «Энгельс». Со всеми остальными – была беда. Как на грех, в его науке таких слов было изобилие, и он изрядно «доставал» нас своими: «Економическая Епоха», «Економика», «Елита» и тому подобными словечками. С «елитой» был забавный случай. Ершов, читая свою лекцию «споткнулся» на этом слове и оторвался от текста.
«А знаете ли вы, что обозначает слово „елита“?» – поинтересовался он у аудитории. Мы заинтригованно молчали.
«Елита – это сорт коров!» – порадовал нас Ершов своей эрудицией.
При этом на груди героя гордо висел знак об окончании академии, а не какой-то паршивый «бычий глаз» «вечного узника»…
В нашей среде жила легенда, как Ершов умудрился попасть в академию, будучи в таких «преклонных» годах.
Служил он, дескать, долгие годы на каких-то отдаленных северных островах. Нажил немало добра. Пришел срок, прилетела к нему на остров высокая комиссия, а ему подошло время «замены» на материк. Загрузили в транспортный самолет все ершовское добро, нажитое за долгие северные годы, самого Ершова с семьей и всю комиссию, с генералами во главе.
Взлетел самолет, и полетели они на материк.
И забарахлили моторы у самолета, и стал он терять высоту над студеными водами. Подошел командир экипажа к генералам комиссионным, пошептался с ними о чем-то, и – полетело все ершовское барахло в Северный Ледовитый Океан.
Облегченный самолет дотянул до берега, а главный генерал сказал Ершову: «Чего нюни распустил, капитан?! Хрен с ним, с барахлом твоим, главное – долетели! А чтобы ты не очень убивался – в академию тебя определим!»
Так и поступил будущий знаток истмата в академию…
Однажды в один день Ершов сменил три воинских звания сразу. Утром – пришел на службу капитаном. А тут и сообщили, что Главком присвоил ему долгожданное звание «майор». Обрадовался Ершов, срочно собственноручно пришил к своему кителю заветные майорские погоны и долго любовался собой перед зеркалом в преподавательской, веселя товарищей своей сияющей физиономией.
А вот перед обедом была назначена сдача нормативов по бегу для офицеров – преподавателей училища.
Наш строй, который Саша Керогаз вёл с занятий на обед, обогнала группа преподавателей, бежавших кросс 1 километр. Все они были в полевой форме и с номерами на груди.
Среди