пошел прямо на нее.
– Тоно! Пожалуйста, прекрати!
– Почему? Ведь мы теперь женаты, а ты всегда мечтала выйти за меня! Признайся, наконец, ты до смерти влюблена в меня, поэтому и устроила всю эту заварушку, а?
– Ничего подобного! Тоно, ведь мы договорились!
– Договорились жить, как и муж и жена, я помню. К тому же, сегодня ты вела себя сносно, и, я настроен великодушно! Вся эта церемония, поздравления и пожелания… Пожалуй, я даже расчувствовался!.. Поэтому, так быть, сегодня я могу сделать тебя счастливой полностью. Эта пижама неплохо сидит на тебе, когда ты не горбишься! Только, она слишком консервативна для первой брачной ночи. Подойди, я поправлю пуговицу…
Он улегся прямо на ее постель и раскинул руки.
– Ну, что ты там стоишь? Беги, пока зову.
– Тоно, мне это не нужно.
Он устроился поудобней, подперев голову рукой. Язык слегка заплетался, но мыслил он по-прежнему язвительно:
– Неужели? Как же так? Неужели сама управляешься?.. Что, какие-то особые приспособления, приемы? Может, продемонстрируешь?
– Иди спать, ты просто пьян, и говоришь ерунду!
– Да что ты! А я- то думал, ерунду говоришь ты!
Он встал, и медленно, почти не качаясь, подошел к Рене. Резко схватив ее за руки, он сжал их силой, так, что она не могла вырваться, а потом приблизил свое лицо.
– Ну, теперь расскажи мне, как сильно ты меня любишь!
Он и предположить не мог, какой это было для нее пыткой, чувствовать кого-то так близко, осознавать себя в его власти. Целый день она сдерживала себя, но теперь, терпение кончилось и силы иссякли. Страх вышел из-под ее контроля. Рене, издав какой-то жуткий звук, вдруг вывернулась из его рук, при этом одна ее рука вышла из сустава. Так и не почувствовав боли, только неудобство, она ударила его ногой в пах. Ошеломленный Тоно, рухнул на колени, и боль отделила его от реальности на несколько минут.
К тому времени, как он пришел в себя, Рене уже успела вправить себе руку. Когда он дал о себе знать стоном, вместо слов, она подала ему стакан с обезболивающим и антиалкоголем.
Он резко оттолкнул ее руку, расплескав часть напитка, но Рене все же удалось заставить его выпить оставшееся. Он протрезвел почти сразу.
– Прости. Мне пришлось…
– Черт!… Какая же ты стерва!
– Но ты нарушил наш договор! – проговорила она в отчаянье. В ее планы вовсе не входило сделать его своим заклятым врагом в первый же день.
Тоно зло прищурился, приходя в себя окончательно.
– Я просто хотел тебе, идиотке, приятное сделать. Заметь: не себе! Да если я глазом моргну, сотни сбегутся и почтут за счастье!… А на тебя, вряд ли и слепой позариться, поняла, убогая? Ну да, я вижу, ты хорошее не ценишь, что ж, дело твое. Сиди здесь, как договорились. И не смей ко мне сунуться, вышвырну вон безо всяких!
Разгневанный Тоно удалился, с силой хлопнув дверью, которую она тут же закрыла на задвижку и заслонила столом, так как настоящего замка в двери не было.
С тех пор лучше их отношения не стали. Несколько