Я мгновенно вспыхнула и упрямо вздернула подбородок.
– Может, мне просто нечего вам сказать, – безразличным тоном бросаю брюнету, в душе проклиная себя за то, что продолжаю сидеть в его тачке. Что мне мешает выйти? Дождь? Ха!
Максим, нисколько не обижаясь, подмигивает мне, сверкая безупречной белозубой улыбкой. Мужчина тянется вперед и включает магнитолу. На панели приборов из красного дерева зажигается дорожка из ярких золотистых огоньков. Красиво, статусно, а ведь, в отличие от меня, для него – это обыденность.
– Ты брось вот это вот свое «выканье»! Чувствую себя стариком, – что-то в его голосе привлекает мое внимание.
С интересом гляжу, как Максим выбирает музыкальную дорожку. Уверенно водя пальцами по сенсорному экрану, он перелистывает треки. Заворожено смотрю на крупную смуглую руку, увитую венами, которые соединяются между собой словно русла рек. Возле большого пальца виднеется не большая тату в виде древних символов. Изображение потеряло четкие границы, но это не удивительно, если учесть, что Максим водит автомобиль. Плюс ко всему, руки каждый день подвержены механическому воздействию – пальцы трутся друг о друга, об одежду, другие части тела, взаимодействуют с предметами. Оторвав, наконец, взгляд от символов, попадаю в плен сапфировых глаз, опушенными черными, как чернила ресницами. Ну, почему он такой красивый? Темная и жесткая на вид щетина на подбородке Макса заставляет вспомнить безуспешные попытки Димы отпустить то ли бородку, то ли усики. В итоге после долгих усилий мой парень получил лишь легкий совершенно не мужественный пушок.
– А сколько вам лет? – спрашиваю, упрямо продолжая обращаться на «вы». В голосе проскальзывают нотки плохо скрываемого интереса, что не удаётся скрыть от Громова.
Синие глаза смотрят пристально, явно желая проследить за моей реакцией.
– Двадцать шесть, – лениво отвечает Макс.
Моргнув, отвожу взгляд в сторону. Ничего себе! Между нами разница в целых восемь лет!
– Много? – усмехается Макс, заметив слегка оторопелое выражение моего лица. – В мужчине ценится опыт, а он приходит с годами.
В каждом его предложении я почему-то слышала вызов и какой-то намек на шовинизм. Злясь на себя за то, что не могу удержаться, поинтересовалась:
– А в женщине?
– Что? – переспрашивает Макс. Его глаза слегка затуманены, когда он отрывает взгляд от моей талии. – Опыт? – и сводит широкие темные брови на переносице.
Его резкое «нет» почти оглушает меня.
– В женщине ценятся совсем другие качества, – в голосе мужчины слышу легкую снисходительность.
Вот дикарь! Поджимаю недовольно губы.
Макс, словно не замечая моего недовольства или делая вид, что не замечает, как бы невзначай бросает странную фразу:
– Прикольная штучка. Жаль, что придется снять.
Округляю глаза в неподдельном удивлении. О чем он? Проследив за его взглядом, догадываюсь, что речь идет о серьге с белым маленьким фианитом, что украшает мой пупок.
– Зачем