серебряную рюмку с лекарством, заметил:
– Магический удар. Очень сильный. Вас им накрыло.
Антия осушила рюмку и не почувствовала вкуса, лишь едва уловила мятный запах. Издалека вновь донесся гул и грохот – Кит плыл через океан, разрушая все, что надоедливые насекомые возвели на его спине. В королевском спасательном отсеке воцарилась тишина. Антия откинулась на спинку кресла, скользнула невидящим взглядом по собравшимся – здесь были и таллерийские сановники в темно-синих мундирах, и данвигонцы, даже затесался какой-то чарнец в золотой мантии и такой же золотой чалме, он сейчас стоял у круглого окошка, посеревший от страха, и беззвучно молился, стуча пальцами по виску и призывая на помощь своего великого Сокола.
Кто-то осторожно сжал руку Антии. Она обернулась – Эдвиг сидел рядом и выглядел пусть и испуганным, но очень собранным – и почему-то ей сделалось легче.
– Антия, вы меня слышите? – спросил он. – Лейб-медик говорит, что был магический удар. От Кита. Вас задело.
Она кивнула. Можно было посмотреть в окно и увидеть, как столица разрушается словно кукольный городок, который надоел своему маленькому хозяину. Люди карабкались по веревочным лестницам спасательных дирижаблей и падали в дым и огненную тьму. Кит плыл через океан, и все заполнялось мраком.
Их мир рухнул.
Перед окном что-то мелькнуло, и чарнец, который бормотал молитву, вдруг воскликнул с испуганным удивлением:
– Смотрите! Там сова! Здоровущая!
Антия закрыла глаза и улыбнулась.
Она знала, что там не просто сова, а филин. Крупный растрепанный филин с железным крылом.
– Таллерия в руинах. Данвигон полностью разрушен. Чарнской королевской династии больше нет. По самым скромным подсчетам, погибла треть населения мира.
Эдвиг едва слышно вздохнул. Провел по лицу ладонями, словно пытался стряхнуть страшный сон. Сгустился вечер – темно-синий, тревожный, подсвеченный пожарами. Дирижабли летели над горящими останками их мира, и Антия видела, что Кит продолжает плыть, охваченный пламенем и смертью. Министр обороны Келлеван опустил лист с докладом – к нему поступали данные со всего мира, с каждого командного пункта каждого дирижабля, и сейчас он, кажется, впервые в жизни не знал, что делать дальше.
Келлеван выглядел опустошенным, и Антия не знала, как будет справляться со всем этим.
– Он остановится, – сказала она так, словно хотела убедить не окружающих, а себя. – Какой запас хода в наших дирижаблях?
– Десять дней, ваше величество, – отрапортовал капитан. Келлеван кивнул.
– Потом нам предстоит очень много работы, – проговорила Антия. Люди вокруг казались акварельными набросками на стене. Плеснешь морской воды – и их не станет. – Пожары. Разруха. Голод. Кит никогда так долго не плыл.
Если бы здесь был Лефер, то он обязательно сказал бы о конце света. Словно прочитав ее мысли, Келлеван заглянул в свой лист и сообщил:
– Столичная пирамида