накануне.
– Не повезло.
– Да и черт с ним, но меня-то каждый раз тянет! Как услышу, сил нет, как блевать хочется. Только турберами спасаюсь. Приму дозу и подпевать охота!
– Врешь.
– Я?! – поганец угрожающе приподнялся, постоял немного и сел обратно. – Ладно, черт с тобой. Три дозы.
– Другое дело. Кто ж с одной дозы вытерпит, ежели по пять раз на дню?!
«Живут же люди, – вздохнул Штимер, припомнив, что на Большом Погане оборот турберов полностью легализован. – Накатил дозу, и никаких заморочек. От любой музыки сплошное удовольствие. А тут вон в кои-то веки на люкслайнере очутился, и где оно, удовольствие?»
Штимер осторожно принюхался к золотистому напитку – нос тут же защекотало от кислого и одновременно пряного аромата. Со дна неторопливо поднимались мелкие пузырьки, сбиваясь на поверхности в белоснежную пену. «Может, это дело как-нибудь по-особому потреблять надо? Может, это и не пьют вовсе? – Штимер на всякий случай отодвинул бокал подальше и попытался снова сосредоточиться на «бобах».
Вездесущие и неуловимые «бобы» как были, так и оставались вещью в себе. То они демонстрировали идеально равномерный фон по всем направлениям, то вдруг где-то их плотность многократно возрастала. Даже просто фиксировать эти всплески оказалось проблематичным. Лишь исполинские станции Лохов, из века в век следившие за потоками «бобов», безошибочно и непрерывно составляли карты их распределения в наблюдаемой части Вселенной. Эти карты и назвали Б-информацией.
После подписания Конвенции все станции Лохов взяла под контроль Специальная Дума, тысячи представителей каждой планеты получили равный доступ к Б-информации, их стали называть Б-контролерами. Если раньше к точке концентрации устремлялась глубоко засекреченная научная миссия, устремлялась окольными путями, издалека, и, естественно, опаздывала, то теперь все стало проще и эффективней…
Грохот падающей посуды отвлек Штимера. Поганцы ожесточенно спорили. Тарелки, довольно густо заполнявшие их столик, теперь птицами разлетались по сторонам. Выкатившийся из угла уборщик принялся было собирать осколки, получил очередной посудиной в бок и благоразумно укатил обратно.
– Слабак твой Вазелин! – орал тот, что сидел ближе к Штимеру. – Он коленку от локтя не отличит! Куда ему в пальцы идти?!
– А чего ему отличать?! С его-то плечами! Это твой Двутавр пусть щурится!
– Да за Вазелина болеть – себя не уважать!
– Ты это в суперинге скажи!
– Еще бы!!
– Веселые парни, – пробормотал Штимер, отпихивая ногой подкатившуюся тарелку, – представляю, чего сегодня будет. Вот, все нормальные люди отдыхают, а не забивают ерундой голову. Ну, ладно…
Постепенно выяснилось, что в местах скоплений «бобов» ни во время самой концентрации, ни до, ни после ничего особенного не происходит, то есть вообще ничего достойного внимания. Понемногу военные, а вслед за ними и политики успокоились, серьезные люди занялись реальными проблемами, и дело Б-информации перешло