Лето любви и смерти. Александр Аде

Слушай сюда. Мы с ним завтра ужинаем в ресторане. И ты подруливай. Возьми с собой Королька. Он все-таки мент и аферистов знает как облупленных. Ужин я вам оплачу. Чао, бамбино!

      Нинка, точно бессмертная птица Феникс, снова воскресла из пепла. Вот что творят с человеком деньги и пламенная страсть!

* * *

      В воскресенье, наскоро заглотнув обед, залезаю в ванну и старательно принимаюсь отмокать. После освежающей масочки расписываю личико по-боевому и, убедившись, что хуже не стала, принимаюсь наряжаться.

      Это умопомрачительное занятие – примерять парадно-выходные наряды. Их у меня два: длинное золотистое платье и маленькое черное. После долгих размышлений останавливаюсь на черном (плюс лакированные черные туфли и бабушкин старинный золотой кулон).

      – Я покорен, – разводит руками заехавший за мной Королек. – Мадам, не смею предложить свой скромный экипаж. Вы достойны кареты с ливрейным лакеем.

      Загорелой, покрытой волосками и родинками рукой он берется за руль – и вечер, исчерканный косым дождем, мчится с нами наперегонки, затормозив в центре города.

      Королек галантно отворяет передо мной массивную дверь ресторана «Золотой петушок»… Мамочки! Как медведь на зазевавшегося охотника, на меня наваливаются терема, церкви с золотыми луковками куполов, пышные шатры, огромные лучистые звезды и полумесяц. Усевшись за стол, перевожу дух и озираюсь, обмахиваясь салфеткой.

      – А тут славненько, – замечает Королек.

      – Ага, – соглашаюсь я.

      Мне хорошо здесь. Верящая в чудеса девочка, никогда не умиравшая во мне, восторженными глазами обводит ресторанный интерьер – диковинное сочетание пряничного гламура а-ля рюс и восточной базарной роскоши, – и ей кажется, что она в сказке.