разумеется, после чужеродной инфекции или кислотных смерчей, это повестка от зам-вице-мультивира (это что ещё за хрен, возмутится новоявленный самодержец) с требованием зарегистрировать королевство в Бюро легитимизации-юридизации чрезвычайных интерзвёздных законов. Или Бюро ЧИЗ, как с недавнего времени (лет эдак полтора миллиарда назад) разрешили сокращать в официальных бланках, к вящей радости секретарей тех рас, у которых от природы меньше трёх рук на все эти формуляры.
Бюро ЧИЗ завелось как бы само собой, словно мышь в грязном белье, только наоборот: от избытка прилежности и аккуратности, как только первая высокоинтеллектуальная цивилизация сожгла другую и стала счастливой обладательницей обугленного булыжника без признаков жизни и атмосферы. И дабы никто из мирных соседей не позарился на колониальные угодья триумфатора, пока он, одухотворённый своим величием, отправился на поиски новых девственных экзопланет, чтобы одарить их светом мощностью десять мегаджоулей на метр квадратный, в присутствии достойнейших мужей был оформлен первый официальный акт планетарного состояния. С голографической печатью. Под конец красовалось примечание, что в случае нарушения границ дозволенного виновник берёт на себя ответственность за неисполнение межзвёздных актов, а следом перечислялись разные связанные с этим невесёлые перспективы. Что под этим подразумевалось, никто толком не знал, но туманная формулировка со словом «ответственность» действовала на братьев по разуму как на двоечника – упоминание одноклассницей брата-десантника на первом свидании. Никто не хотел быть первопроходцем. В широком смысле слова.
Это уже гораздо позже Бюро ЧИЗ обзавелось карательными полномочиями силами самих подписантов. Превратило выпуклый мир в двухмерный, сплющило пресс-папье и уместило на бланках и формулярах. Карателями подвизались все расы, которые развились до такой степени, чтобы понимать язык бюрократии. Империи, альянсы и федерации отдали в жертву канцелярскому чудищу по одному клерку-девственнику, и вскоре Бюро достаточно было анонимной кляузы от руки, чтобы натравить одни миры на другие, если какой-нибудь вшивенький астероид отступит от подпункта подпараграфа. Злополучная Межзвёздная конвенция, запретившая военные пытки, была тоже их тентаклей делом. Все слишком поздно сообразили, что погибели можно было избежать, демонстративно плюнув на бланк. На самую первую личинку бланка. Плюнуть вонючей слизью. Но чем выше цивилизации забирались по ступеням развития, тем благоговейнее и добросовестнее относились к формальностям. В конце концов, они ведь не какие-нибудь дикари. Даже Хмерс Зури в своё время посчитал своим долгом уведомить Бюро о том, что-де узурпировал власть такого-то числа по такому-то адресу. Что уж говорить о совестливых рептилоидах империи Авир. Так Бюро, словно беспредельный кракен, связало все свободные миры путами страха взаимной ответственности и желанием спихнуть её друг на друга.
Стало быть, вселенная плоская, и Бюро ЧИЗ владеет ею. Только тсс.
* * *
Рейне Ктырь провёл рукой по ржаво-рыжим волосам и медной щетине. Могло показаться, что он развалился по-хозяйски в любимом кресле, только слишком неподвижной и напряжённой была поза. Он прислонился к плетёной спинке, но никак не мог на неё опереться. Потому что на самом деле это было и не кресло вовсе.
Система связи, которую использовали китообразные гуманоиды-фалайны, называлась иллюверосеть. Иллюверофон выхватывал образы абонентов и помещал их вместе в заранее выбранную эфирную локацию. То могла быть иллюзия ресторана для двух влюблённых, когда они скучали в разлуке, или морского побережья для посещения супруга в тюрьме, или необитаемого острова для межгалактического симпозиума.
Рейне пришлось хорошенько спрятаться, чтобы выйти на связь, но в стенах Френа-Маньяны тем вечером просто невозможно было уединиться. Поэтому он будто бы сидел в уютной плетёной беседке на яхте посреди океана, а на самом деле ощущал под собой треснувший ободок старого унитаза в бывшем женском крыле отделения шоковой терапии. Теперь всякий раз, когда Рейне пытался принять удобную позу, крышка за спиной дребезжала о сливной бачок. Эти звуки прорывались в эфир, создавая жалкое впечатление.
После разговора из памяти иллюверофона ещё надлежало вымести информацию о собеседниках Ктыря, а лучше уничтожить прибор и распечатать новый в следующий раз. Потому что следы. Следы – на планете, где нельзя было шагу ступить, чтобы не оставить их на снегу – с недавних пор стали главной заботой самопровозглашённого короля Зимары. Рейне с ужасом заметил, что иллюверофон предательски обрезал ему ступни, копируя туловище на корму парусной яхты, но там уже стремительно соткался образ собеседника. Озабоченный фалайн начал без предисловий:
– Денег не хватит. Не хватит и тех, что вы гипотетически успеете добыть к сроку, даже если отдадите их все, если намерены копать в том же темпе. Затея оказалась труднее, чем мы ранее предполагали.
Между ним и Рейне мелькали строчки переводчика. Фалайны свистели на частоте, недоступной уху Ктыря. Это были гуманоиды настолько далёкого родства по отношению к эзерам, что Рейне с трудом одёргивал себя, чтобы не пялиться. В кресле напротив поджал хвост покрытый чёрными перьями дельфин с чересчур