щетку перед собой, я, спотыкаясь, приближаюсь к огням, аккуратно обходя поднос, который до этого уронила. Я узнаю то, к чему иду, – фонтан для подношений, куда мои посетители бросают монеты и дары. На самом верху высечена безликая статуя, которой они иногда молятся.
До этого безликая.
Синяя, с медными прожилками статуя была гладкой, сколько я ее помню, и ее силуэт едва ли напоминает человеческий, не то что кого-то из богинь Судьбы. Единственная выдающаяся в ней вещь – ее древность. По слухам, она стоит здесь еще со времен первой Провидицы.
Но по мере моего приближения очертания статуи приобретают черты женщины, от которой исходит холодное спокойствие. Ее тело обернуто тканью, ниспадающей водопадом к ногам. Глаза полыхают синим огнем. С ее губ льется хор голосов:
Принца когда-то спасла
И смерть его отвлекла.
Принца у нас забрала
И в замке спокойно жила.
Взамен жизни одной
Семь подаренных лет,
Час расплаты настал,
Выполняй свой обет.
Воспоминания поднимаются из глубин моей памяти: принц бежит по рынку Лунного квартала. Я оттаскиваю его из-под колес повозки. Тогда мы были практически детьми. Фелицита была еще жива. Как давно это было.
– Не понимаю, – каждая клеточка моего тела дрожит, чувствуя неизвестную опасность. – Это угроза?
За вызов судьбе есть цена,
Отдай нам жизнь, что должна.
Принца убей до лета конца
Или сама сгоришь ты дотла…
– Почему? Я же не…
Я перехватываю щетку покрепче: единственный мой якорь реальности. Ноги онемели.
Юноша должен надеть смерти венец.
Рано иль поздно – всем сказкам конец.
По комнате проносится ветер, или мне просто показалось? Так вот как Фелицита сошла с ума? Не могу же я и вправду говорить с богами. Это невозможно.
Голоса становятся громче, оглушая, и их весомость буквально заполняет собой тьму:
Время пришло, настала пора.
Да будут отныне кровь, розы, война.
Я бью концом щетки по статуе, и верхняя ее часть падает на пол. Черные струи вырываются из мраморного пня, оплетая паутиной фонтан. От стен отражается хихиканье. Я хватаюсь за голову, причитая.
Я схожу с ума. Это безумие. Ползаю по полу, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы остановить этот смех, и натыкаюсь на осколок мрамора, о который режу свою руку. Я вскрикиваю от боли. Вспыхивают молнии. Комната содрогается, как от божественного удара.
Ты не достойна любви,
Что могла бы твою душу спасти.
Я вдыхаю дым.
Башня в огне.
Я просыпаюсь с ощущением гари во рту, ладони обхватывают шею, а ноги запутались в простынях. На коже еще какое-то время остается ощущение горящих языков пламени. Моргаю, вокруг стоит темная холодная ночь. Надо мной в потолке башни блестят, подмигивая мне, инкрустированные в него драгоценные камни, нетронутые огнем, словно знают, что я видела.
Медленно ослабляю хватку на своей шее.
Было ли это