своё внимание на что-то другое, человек быстро жевал, не сводя с неё настороженных глаз; как только собака опять устремляла на него грозный взгляд, челюсти человека замирали в застигнутом положении.
Таким неудобным способом Пельмень кое-как всё-таки умудрился дожевать бутерброд и облегчённо вздохнул.
Тут собака встала и ушла.
Пельмень дождался, когда Чук залезет в конуру, и торопливо приложился к полуторалитровой баклажке с молоком, опустошив её почти наполовину. Довольный тем, что ему так ловко удалось обхитрить собаку, Пельмень блаженно растянулся на душистом сене. Через минуту его могучий храп разнёсся далеко окрест, не на шутку перепугав лесных обитателей. На короткое время в лесу наступила тишина. А когда юркий воробей слетал на разведку и доложил об увиденном, лесные обитатели запели с новой силой, радуясь, что это всего-навсего обыкновенный человеческий храп, только очень громкий.
6
Вовчик, испытавший шок оттого, что его чуть не потеряли в лесу, перейти спать на душистое сено был не в силах и остался лежать в телеге. Он только и мог, что во сне постанывать и сучить ногами, видно, всё ещё догонял Сивку.
Только Витька, как настоящий путешественник, привыкший неутомимо преодолевать всякие опасности и трудности, которые всегда подстерегают на пути знаменитых исследователей, не развалился, как остальные, спать, будто они до этого не спали тысячу лет и сюда приехали отсыпаться, а решил исследовать местность на предмет её ознакомления.
Вначале он хотел забраться на самую высокую сосну и сверху всё осмотреть в бинокль, но, прикинув, что из-за разлапистых веток обзора не будет, остановился на крыше, как на месте наиболее подходящем для наблюдения. По приставленной к стене лестнице, словно заранее кем-то приготовленной для такого нужного дела, Витька залез на крышу. Но даже оттуда его зоркие глаза, усиленные во сто крат биноклем, видели одни макушки сосен, правда, так близко, что, если протянуть руку, можно было запросто дотронуться, а вот то, что находилось за ними, всё так же оставалось покрыто тайной. Витька, любитель разгадывать всяческие тайны, загорелся желанием разгадать и эту и полез повыше – туда, где крепился флюгер, а заодно уж и его получше рассмотреть. И обязательно бы у него всё получилось, но подвела нога, поскользнувшись в самый ответственный момент, когда Витька почти приблизился к разгадке – оставалось только навести бинокль. А так как Витька не аист, чтобы стоять на одной ноге на самом гребне крыши, то он, сохраняя равновесие, ухватился за флюгер, который его не только не удержал, но и сам сломался. Гремя всеми частями тела по ребристому шиферу, Витька прокатился по крыше дома, затем по скату и свалился прямо на спящего Пельменя.
Тот со сна подумал, что на него упала печная труба, и перепугался так, что чуть не тронулся умом. Воя толстым голосом, будто паровозный гудок, Пельмень стал носиться по двору, сметая всё на своём пути, не зная, что в таких случаях делают, ведь печные трубы на людей не каждый день падают. Потом у него в голове, наверное, совсем перемкнуло, и он побежал, куда глядят глаза.